— А если бы я, — девушка замялась, будто боясь произнести что-то. — Если бы я не написал о твоих чувствах ко мне, ты бы их не испытывал?
— Не знаю, — мужчина на секунду задумался. — Мои чувства зародились куда раньше, но только тогда я был лишь волком, а в книге обрёл человеческий облик. Хотя и волчий не утратил, — он улыбнулся, чувствуя, что пора менять тему.
— А что, если я нафантазирую сейчас, что Малум и все его приспешники вдруг исчезнут? — сама сменила ход разговора Ева.
— К сожалению, твоя власть по эту сторону страниц не так безгранична. По хорошему счёту, всё, что приходит тебе в голову может влиять только на тебя и самое близкое твоё окружение, но есть вероятность, что оно может быть слабым катализатором для других событий, резонирующих от отдельных всплесков твоего воображения.
Девушка закатила глаза и упала лицом на кровать.
— Нет, хватит с меня теории, — пробурчала она в покрывало. — Так как же нам быть?
— Я хотел бы сначала разведать всё сам, проследить, ждёт ли нас кто-то около тюрьмы, Малум может пока не догадываться, что мы собираемся идти к Тэнебрэ, хотя такая вероятность слишком мала. Но у нас нет времени на дополнительную разведку. Вдобавок, если со мной что-то случиться, тебе просто не удастся выбраться самой — либо сидеть здесь, пока твоё тело в реальном мире не умрёт, либо в руки людей Малума и напрямик в серую башню. Нужно идти вместе, так я хотя бы смогу защитить тебя.
— Тогда, давай замаскируемся, — Ева вопросительно посмотрела на собеседника. — Что стоит переодеться и хоть немного изменить внешность? Я вот уже переоделась, кстати, — она наивно улыбнулась, радуясь своей идее.
— Нас, конечно, быстро раскроют, — сомнительно покачал головой Тимор, — но с другой стороны…
Когда полуденное солнце, выйдя из-за набежавших утром облаков, заглянуло в окно небольшой гостевой комнаты монастыря, Тимор скрепя сердце отправлялся в ванную комнату, где его с кисточкой в руках и чалмой из полотенца на голове, ожидала Ева. Просто переодеться и подговорить сестёр и постояльцев обители помочь им, подыграв несложному сценарию, ей показалось недостаточным. Она уговорила одну из монахинь сделать краску для волос из каких-то здешних растений, по рецепту, который нашла в старой библиотеке бывшего хозяина имения. Конечно, описание рецепта вызывало некоторые сомнения, в особенности размытое упоминание пропорций, но было решено рискнуть.
После недолгой возни с краской, получасового ожидания и быстрого душа, мужчина одел подобранную для него в старинных сундуках одежду и, даже не взглянув на себя в зеркало, вошёл в комнату Евы. Та сидела на кровати в ожидании, всё так же с полотенцем на голове, но в уже выглаженном платье. Увидев спутника, девушка прищурилась, изучающе осматривая его: серебристые волосы теперь были угольно-чёрными, они идеально подходили к глубоким тёмным глазам мужчины на фоне чуть бледной кожи. Одежда, неизвестно кому принадлежавшая раньше, отлично села по размеру: старинного кроя лёгкое чёрное пальто с широкими бортами поверх свободной белоснежной рубашки на манер флибустьерской — с рюшами на воротнике и широких рукавах, заправленной в чёрные брюки, уходящие в невысокие кожаные сапоги с отворотами. После полуминутного изучения нового образа спутника, Ева загадочно улыбнулась. Тимор непонимающе окинул взглядом свою одежду.