— Чем, интересно, занят наш автор? — пробурчал Тимор, когда в конце улицы показалось белоснежное здание с античными колоннами. Ева вопросительно взглянула на него. — Чем он занят, что мы так мирно смогли добраться до укрытия? — пояснил он.
— Может, ему стало нас жалко? — девушка наивно улыбнулась.
Мужчина не ответил, только чуть прибавил шагу, крепче обнимая спутницу и подозрительно осматривая улицу.
В слабом освещении серой непогоды взгляд Евы привлекла уже знакомая маленькая пекарня, вывеска которой красовалась бронзовым кренделем над черепичным козырьком приземистого двухэтажного домика, увитого лозами дикого винограда. Дверь лавочки была открыта настежь, дверной проём зиял пугающей темнотой, а по белому мрамору низкого крыльца стекала тонкая тёмная струйка крови, тут же размываемая дождём и уносимая быстрым потоком вниз по камням узкой улочки.
Сердце девушки тревожно сжалось, перед глазами всплыла безмятежная картина — лицо весело улыбающейся девушки в белом чепце, она прощается до вечера и скрывается за остеклённой дверью магазинчика. Дверью, из-за которой веяло ароматом свежего хлеба, а сейчас тянуло мёртвым холодом тонкой кровавой дорожки. Неожиданный громовой раскат заставил Еву отбросить все мысли и опасения, вырваться из объятий любимого и сломя голову кинуться к чернеющему проёму двери. Тимор помедлил одно мгновение, не понимая, что вынудило спутницу так внезапно сорваться с места. Через секунду его взгляд, проследив её траекторию, вцепился в струйку крови, разрываемую крупными каплями проливного дождя, взметнулись зловещие, угрожающие мысли и он рванул за девушкой. Но опоздал на один лишь миг.
Ева ворвалась в тёмное помещение магазинчика и тут же почувствовала, как ноги её скользят по гладкому мокрому камню пола. Беспомощно стараясь ухватиться руками за воздух, она с размаху рухнула на холодный мрамор. Для одного дня два таких падения было уже слишком, ушибленные спина и поясница отозвались такой болью, что перед глазами замелькали искры, а из лёгких невольно вырвался сдавленный стон. Растянувшись на полу, девушка обвела затуманенным взором окружающую темноту, не утихающая тревога заставила тут же попытаться встать, но ей едва удалось пошевелиться. Сквозь мучительную дрожь, от пальцев правой руки по всему телу пронеслось противное ощущение липкой, прохладной влажности. Ева с трудом повернула голову и взглянула на пол — от её слабых движений, вокруг расходилась вялая рябь. Медлительные вязкие круги колыхали поверхность чёрной, как дёготь, лужи, края которой терялись во мраке. Рядом послышались шаги Тимора, спешившего на помощь, его взволнованный голос, но девушка уже не слышала этого — яркий всполох близкой молнии на долю секунды залил светом маленькую пекарню и в этот миг зелёные глаза, наполненные невольными слезами, широко раскрылись, мимолётное мгновенье внезапно остановилось, замерла бело-голубая вспышка, осветившая стены и пол. В этом призрачно-бледном свечении взору предстала картина, которую больше всего боялась увидеть Ева: в двух шагах от неё, в тёмной луже холодной крови, лежало бездыханное тело Катрин. Лицо девушки прикрывали пряди растрёпанных, слипшихся от запекшейся крови светлых волос, кожа была бледна, как мел, глаза закрыты, одна рука застыла, вытянувшись на полу в последней беспомощной попытке добраться до выхода, позвать на помощь, сбежать от мучений.