Лана тогда разозлилась не на шутку и вспылила:
- Ты бы хоть из любопытства нашла какое-нибудь хорошее событие года. А то - война, обманы, землетрясения, мертвые банкиры, ограбленный музей!
- Музей как раз из серии добрых новостей, - ехидно ввернула Лизавета, - преступники задержаны, скоро суд!
- Язва! На экране научилась быть мягкой и обворожительной, маскируешь свой яд улыбками! - сказала Светлана Владимировна и согласилась, что Лизавета, в сущности, права - самые значительные события года действительно отдавали дымом войн и горечью обманутых надежд...
Разгромив Лизавету, Верейская сосредоточилась на Саше, который имел неосторожность улыбнуться.
- Не знаю, не знаю, почему и на каком основании ты улыбаешься, словно сам без греха! Как где на заводе забастовка - там сразу Маневич! Провокатор какой-то! Азеф!
- Ну, Светлана Владимировна, так уж и Азеф, могли бы для меня фигуру поприятнее отыскать!
- Ничего, не хрустальный. Привыкай! Вот станете работать по-новому, с пьесой дня и по сценарию, и не так вас назовут, чернушников!
- Никакие мы не чернушники! - Лизавета сделала вид, что обиделась. Могу доказать. Когда я снимала в Москве выборы, там прямо в буфете умер человек. Помощник депутата. Хлебнул водочки - и инфаркт. Будь я любителем мазута и дегтя - какое раздолье для широковещательных заявлений и далеко идущих выводов! А я воздержалась!
- Так-таки и ни словечка об этом в репортаже? - засомневалась Лана.
- Ты это серьезно? - немедленно "взял след" Саша Маневич. Он сразу стал похож на лайку - простоватая, обманчивая внешность, дружелюбный хвост колечком и задатки высококлассного охотника. Сейчас он помахивал хвостом, то есть ласково улыбался.
- А ты точно знаешь, что умер? Может, просто обморок?
- Точно, - лукаво и бесстрастно ответила Лизавета.
- Как его зовут, не выяснила?
- А как ты думаешь?
Саша демонстративно хлопнул себя по лбу:
- Зачем я задаю глупые вопросы! Великая Лизавета, разумеется, все разузнала и все выведала.
- Ладно, там Лидочка, наверное, уже текст прислала, пойду посмотрю.
Лана Верейская плавным царственным жестом поднесла к губам керамическую рюмочку с японской красавицей на боку, одним глотком опустошила ее и величественно выплыла из комнаты.
А Лизавета охотно рассказала Саше Маневичу все, что знала о смерти Владимира Дедукова и о школе двойников, которая беспокоила второго помощника депутата Поливанова.
- Он так страшно захрипел. И унесли его в момент. А потом, когда расспрашивала охрану насчет происшествий, - никто ни слова. Даже странно. Ведь он рухнул на глазах у сотни людей!