— Здравствуйте! — кинулся Максимов ко второй двери, из которой образовался худощавый старец с трубкой.
— И вам не чахнуть, — хмыкнул курильщик. — Заблудились никак? Или бежите от кого?
— Да это не я бегу, дедушка, — кисло улыбнулся Максимов. — Вспомните, пожалуйста — женщина молодая намедни вечером не пробегала?
— А чего бы она тут бегала? — насторожился дед. — Не стадион, чай.
— Неприятности у нее, — вздохнул Максимов. — Сестра моя сводная. Не успел я ее перехватить. Видел, как рванула между сараями, побежал в обход и «уронил»…
— Чего ты уронил? — не понял дед, а сыщик с досадою сообразил, что не всякий пенсионер обязан знать, как на жаргоне сыскарей звучит: потерять объект.
— Чего я только не уронил, — отмахнулся Максимов. — Не видели, значит?
— Не видел. — Дедок старательно окутал себя и собеседника прогорклым дымом и сделал вторую затяжку.
— Экая же девичья память у вас, папа! — воскликнул кто-то в сенях. Появилась девица с распущенными волосами. На широких ладонях гугукал завернутый в простыню младенец. — Здравствуйте, — приветствовала пришельца девица. — Не слушайте вы его, не помнит этот дед ни черта. Он и вас-то через полчаса забудет…
— Ты не очень-то дерзи, Шурка, — закряхтел дедок, — а то вот щас сыму тапок…
— Да ну вас, — фыркнула девица. — Силенок-то на одну затяжку осталось. Таракана не прихлопните. Была вчера женщина, точно — я как раз пеленки Антошкины вешала… Не свались она в колдобину, пробежала бы мимо, а там как раз улица Турбинная. Свалилась, значит, она в колдобину, сидит и плачет. Лохматая такая, испачканная… Подошла я к ней — она совсем в слезы. Напали, дескать, негодяи, изнасиловать хотели, насилу убежала… Пойдем, говорю я ей, в дом, передохнешь. А она и спрашивает: а у вас, мол, выход запасной есть? А как же, говорю — аккурат в огород…
— И что? — нездорово возбудился Максимов.
— А ничего, — блеснула веснушками молодуха. — Посидела молчком, как могла, почистилась, водички попила и почапала — в огород. Еще спросила — а где тут, дескать, жилье можно снять?
Максимов напрягся.
— А вы?
— А у нас-то негде, — пожала плечами молодая мама. — Сами четверо на одних полатях спим. А у соседей вообще прорва… Гостиница тут недалеко в городе, говорю я ей, — «Орбита» называется. Остановок шесть на автобусе. Клоповник, но зато цены низкие.
— А вы откуда знаете? — удивился Максимов.
— Обижаете, мил человек, — обиделась девица. — Не век же я в этих трущобах живу. Общага у меня была на Плехановке, работа на «Северянке». Потом фабрику закрыли, из общежития вытурили, пришлось вот свекрушка любимого потеснить… А в гостинице «Орбита» у нас частенько командировочные селились — оттого и знаю. Я и парням, что час назад приходили, то же самое сказала…