Он прекрасно понимал эту женщину. Некоторые полагают, что в следующей жизни им повезет больше.
— Каким образом они должны доставить вам деньги?
— Какая разница?.. Завтра, в три часа дня, Пригородное шоссе… двадцатый километр… — она шептала еле-еле, и свет в глазах после каждого слова становился тусклее. — Все трое должны присутствовать, таково условие… Но встречу планировал Саша, он знал, как изъять деньги и выжить, без него я не смогу…
— Как он собирался это сделать?
— Не имею ни малейшего понятия… Он умел создавать запутанные ситуации… Звонил кому-то из коллег, просил вторую машину, обещая, что вернет деньгами по двухкратной стоимости… Я не знаю.
— Вы действительно уверены, что они привезут деньги?
— Почему же нет?
Достойная тема. Вариантов — неисчислимое множество. Мария может выдать Пантюшину тридцать тысяч, сделав из него пожизненную «шестерку» (вопрос — зачем это Марии?). Может ссудить Млечникову, закабалив его на всю оставшуюся. Может взять в долг сама (с ее-то возможностями?), а еще лучше — привезти фальшивые деньги! Мобилизует кадры, напрягутся, напечатают. Или купит в готовом виде по цене один к пяти. Не найдется в миллионном городе липового «лимона»? Много в них Лида понимает?
Но деньги, какие бы то ни было, на шоссе, скорее всего, доставят. Мария не знает, что у Лиды на уме, и понимает, что та не полная идиотка. Но вся местность вдоль и поперек ромашкового поля (или что там на 20-м километре?) будет усижена мимикрирующей под среду братвой с конкретными установками. Плана выжить у Лиды нет — Саша мертв. Максимов по безнадежным ситуациям не такой уж крупный спец. На что она рассчитывает?
— На что вы рассчитываете, Лида?
— Они доставят деньги, — закрыв глаза, произнесла женщина. — Или что-то на них похожее. Но я не уверена, что мне нужны деньги в этой жизни…
Она сидела неподвижно, смежив веки. Не самый яркий прожектор — луна в окне. Что она хочет? Зачем нашла его — парня, которому порядком осточертела эта история? Все решается, с его точки зрения, удивительно просто — одним звонком Шевелеву. Пора бы, кстати, его сделать. Максимов потянулся к настенному бра — с выключателем, снабженным крохотной релюшкой. Поворачиваешь колесико — и свет не вспыхивает, а начинает лишь тускло мерцать…
Лида продолжала сидеть, закрыв глаза. Дыхание спокойное, на лице какая-то кукольная умиротворенность. Выговорилась. Он испытывал к этой женщине необъяснимое щемящее чувство. Было в ней что-то редкое, обезоруживающее. Выпита до дна, пустая ходячая кубышка, ничем не связанная с данным миром. Зачем ей эта жизнь с оттенком тихого безумия? Зачем она живет?