— Благодарю, — перебила она гневно. — Я вам только что сказала, что у меня нет дедушки. Как же вы можете думать, что я приму подаяние от чужих?
Он снова покраснел и с видимым смущением взял свою шляпу — его никто не удерживал. Он повернулся к адвокату с некоторыми деловыми вопросами, потом подал Фелисите руку, но молодая девушка только церемонно поклонилась. Это был жестокий урок, который дочь комедианта дала гордому господину Гиршпрунгу. Он смущенно отступил назад, поклонился остальным и вышел, сопровождаемый адвокатом.
Когда за ними захлопнулась дверь, Фелисита закрыла лицо руками.
— Фея! — воскликнул профессор и протянул к ней руки. Она подняла голову и бросилась в его объятия. Молодая, дикая птичка отдавалась на вечные времена и не делала больше попыток улететь; ей было так хорошо отдыхать в этих сильных руках после того, как она в борьбе с бурей и непогодой чуть не погибла.
Советница Франк сделала знак своему мужу, который радостно улыбался, и они тихо вышли из комнаты.
— Я хочу, Иоганн! — воскликнула молодая девушка, поднимая глаза, в которых еще блестели слезы.
— Наконец-то! — сказал он, крепче сжимая девушку, которая теперь всецело принадлежала ему. Какой луч любви и нежности светился в суровых серо-стальных глазах и озарял счастливо улыбающуюся девушку! — Я все время ожидал этого слова, — продолжал он. — Слава Богу, что оно произнесено по собственному побуждению… Иначе мне пришлось бы добиваться его сегодня вечером, и тогда оно, вероятно, не принесло бы мне такой радости, как теперь. Неужели, прежде чем ты захотела сделать меня счастливым, я должен был перенести такие тяжелые испытания?
— Нет, — сказала она решительно. — Меня победила не мысль о том, что ваше внешнее положение изменилось. В ту минуту, когда вы отказались вернуть книгу, у меня явилось доверие к вам…
— А через некоторое время после того, как я узнал тайну, — перебил он ее, — я узнал, что ты при всей твоей гордости и упрямстве носила в сердце истинную любовь. Ты предпочла отказаться от своего счастья, чем допустить, чтобы я страдал… Мы оба прошли трудную школу, и — не обманывай себя, Фея, — тебе предстоит тяжелая задача. Я потерял свою мать, моя вера в людей поколебалась, и у меня в эту минуту не осталось ничего, кроме моих знаний.
— О, я счастлива, что могу стоять рядом с вами, — перебила она его. — Я не могу надеяться заменить все утраченное вами, но все, что может сделать преданная женщина, чтобы осветить жизнь благородного человека, будет исполнено.
— А когда же эти гордые уста соблаговолят сказать мне «ты»? — спросил он, улыбаясь.