Я пошла на кухню и упала на табуретку. Кухонное окно выходит прямо на спортивную площадку, возле которой лежит мертвый человек. Интересно, его уже нашли?
— Пей чай, — сказал папочка и поставил передо мной чашку.
— Спасибо, — поблагодарила я машинально. И тут же с надеждой впилась глазами в его лицо: неужели вернулся?…
Но глаза отца были такими же тусклыми, как обычно, и надежда медленно растворилась.
Я быстро выпила остывший чай.
— Пап, мне пора.
— Ты уходишь?
— Ухожу.
— Куда?
Я стиснула левую ладонь в кулак. Этот диалог тоже повторяется каждый день.
— На работу.
— А-а-а…
Собиралась я недолго. Влезла в джинсы, накинула на майку легкую шерстяную кофту, взяла сумку. Только не свою обычную, маленькую, а хозяйственную. Переложила в нее документы и деньги и понапихала всяких мелочей: пудреницу, губную помаду, расческу, пару фарфоровых собачек с книжной полки, два набора ключей и книжку в мягкой обложке.
Нацепила босоножки и, не застегивая сумку, побежала вниз.
Во дворе кучками собирались соседи. Местная сплетница Вероника бегала от одной группы к другой и что-то с жаром рассказывала. Впрочем, почему «что-то»? Я хорошо представляю, что именно…
— Ирка!
Вероника заметила меня, бросила уже проинформированных соседей и ринулась навстречу.
— Знаешь уже? — спросила она тревожным голосом, впиваясь в меня взглядом.
— Что? — спросила я, очень стараясь, чтобы голос звучал невинно и заинтересованно.
— У нас за домом человека убили!
Я вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Правой, перебинтованной. Вероника подозрительно прищурилась.
— Что с рукой?
Я отмахнулась:
— Порезалась.
— Когда? — продолжила допрос соседка.
— Вчера.
— Как?
— Открыла банку сгущенки, — пустилась я в оправдания, — не удержала в руках и чуть не уронила. Схватила — и неудачно. Прямо ладонью по зазубренной крышке…
Теперь вскрикнула Вероника. Она долго качала головой, но я видела, что это происшествие ее ничуть не интересует.
— Кого убили-то? — спросила я.
Честно говоря, я не надеялась, что Вероника знает больше меня. И, как всегда, недооценила ее способности.
— Юрку Казицкого из последнего подъезда.
— Что? — не поняла я. — Он в нашем доме жил?
Вероника поджала губы и посмотрела на меня с неодобрением.
— Ирка, ну ты прямо на облаках живешь! Своих собственных соседей не знаешь!
Я промолчала. Учитывая, что в нашем доме семь подъездов и больше трехсот квартир, удивительной выглядит как раз Вероникина осведомленность.
— Ты же знаешь, у меня времени нет, чтобы со всеми соседями общаться…
— Ага, — ехидно подтвердила Вероника. — Только с некоторыми…
Я снова промолчала. Глупо думать, будто от Вероники можно скрыть наши с Лешкой полуночные прогулки.