Только минут через пять Александр Николаевич прервал затянувшуюся паузу:
— Верусик, может быть я зря такие темы поднимаю в Новый Год? Ты уж извини меня, столько навалилось, а мне на самом деле очень не хватает твоих советов.
— Ох, Саш! — жена привычно потрепала изрядно поредевшие за прошедшие годы волосы мужа. — Ты сегодня просто в ударе, прямо как в шестьдесят пятом, когда узнал о своем будущем. Только уж больно все выходит, как бы это сказать, шиворот-навыворот, что ли. Я вот только одного не поняла, ты говоришь у коммунизма нет цели, и при этом радуешься будущим кадровым заменам. Но ведь они в любом случае за тебя новый смысл жизни не изобретут.
— Умеешь ты зацепить, не в бровь, а в глаз, — неожиданно смутился Шелепин. — Как бы объяснить попроще… Ты сама видишь, как простые деревенские девчонки, которые каких-то тридцать лет назад мечтали о лаковых туфлях "как у мамки", вскочили замуж отнюдь не в семью Ротшильда, а за таких же простых парней с соседнего завода, но это не мешает им ездить на собственном автомобиле. Все произошло невообразимо быстро, тогда как ранее подобные перемены шли со сменой поколений. То есть мы банально не успеваем за потребностями. Зато буржуазия всего мира увидела в потреблении свое спасение, источник бесконечного роста экономики, им кажется, что так будет всегда, ведь человек скотина такая, что ни дашь, все равно мало.
— Петр, кстати, думает точно так же, — заметила Вера Борисовна.
— Дурак твой Петр! — зло фыркнул Александр Николаевич. — Если бы не проклятые капиталисты! Эти сволочи в погоне за сверхприбылью позволили своим трудящимся так хорошо жить, что оставили нас натуральным образом без выбора. Хотим мы того или нет, но наш революционный паровоз вынужден, да-да, именно вынужден поворачивать на их рельсы, иначе крушение неминуемо. Да ты и сама прекрасно все знаешь, Петр в рассказах красок не жалел… Выходит, народ СССР должен сперва создать непредусмотренное теорией изобилие, и только потом…
Шелепин на секунду замялся в попытках половчее ухватить ускользающую мысль, и этой паузой не преминула воспользоваться жена:
— Так в чем сложность? — спросила она с напускным энтузиазмом. — Побольше колбасы и шмоток на прилавках, и можно дальше строить настоящий коммунизм!
— Верусик, вот ты сейчас говоришь совсем как Хрущев. А он или в людей верил больше чем нужно, или в свои же речи на митингах. Вспомни, все его выступления пронизаны ожиданием, еще немного, еще чуть-чуть… Чуть поднажать с выплавкой чугуна, решить вопрос с мясом и молоком, наладить ситуацию с хлебом, добавить ткани и станков, да так, чтоб ракет хватало от поганого империализма защититься, и вот он, настоящий коммунизм, при жизни нашего поколения. Да он в него до сих пор искренне верит!