(Alex Hepburn – Under)
Остаток вечера они бродили по Невскому проспекту. Зашли в продуктовый магазин, взяли не только еды, но и бутылку вина, купили сыра, шоколада, пельменей; оказывается, Дэйн соскучился по ним еще с прошлого приезда. Немного посидели на лавочке, посмотрели на прохожих, шумящий проспект, опускающийся на северную столицу вечер, а затем, чтобы заморозка не успела подтаять, отправились обратно.
В квартире разобрали пакеты, откупорили бутылку вина, нашли две чайные кружки – бокалов на полках не оказалось – и разлили игристую жидкость в них.
Дэйн устроился на кровати, Бернарда подкатила вращающийся компьютерный стул к принесенной из кухни табуретке, на которой лежала нарезка яблочная и сырная нарезка. Лениво плавали по темному экрану монитора, показывая 20:21, часы.
- Тебя Дрейк не потеряет?
Эльконто до сих пор смущался, что попросил о подобном одолжении. Это же сколько работы: найти квартиру, помочь купить вещи, обучить, научить, рассказать и обо всем проинструктировать. Человек теперь тратит личное время, наверняка нужное на другие дела.
- Не потеряет. – Бернарда легко махнула рукой, пригубила вино и потянулась за кусочком яблока. – Он всегда знает, где я.
Они помолчали.
Дэйн знал, что, наверное, не стоит лезть в личную жизнь, но все же спросил:
- Не тяжело живется с таким человеком? Он, наверное, требовательный. Я как-то никогда тебя об этом не спрашивал. Может, и сейчас не стоило, ты скажи, если что…
- Да все в порядке. – На лице Дины заиграла мягкая улыбка. – Когда любишь, не тяжело. Да, приходится много изучать, практиковаться, что-то делать. Иногда ошибаюсь, и он меня журит, но это все того стоит.
- Я понимаю. Ну, и здорово.
Эльконто смущенно замолчал. Он был рад ответу, но тему развивать все же не решился. А через секунду Бернарда сменила ее.
- Здорово, что мы нашли тебе вещи. Я на улице на тебя смотрела, в новой куртке ты здорово смотришься. Не такой эпатажный, как в плаще, а вполне себе гламурный бугайчик, завсегдатай клубов. Стильный вышибала.
- Ой уж, перестань. В душе я все тот же серьезный мужик, прикидывающийся балагуром.
- Я знаю.
Странный разговор. Сокровенный, честный. Между ними вдруг наладилась тонкая ниточка понимания, которой раньше не было. Ниточка доверия, искренности, дружбы, когда знаешь, что даже если скажешь лишнего – в спину не ударят.
- А ты не скучаешь по «Войне»? Просто странно видеть тебя здесь, на улицах Питера, жующего «крошку-картошку». Такое соединение миров, пересечение, как будто совместили две разные пленки, два разных фильма.