Все личные неприятности мгновенно вылетели у Вадима из головы. Сознавая опасность, он как-то сразу подобрался, уверенно включил подъемник. Печь медленно — Вадиму показалось, что необычно, невыносимо медленно — стала крениться. Наконец металл вязкой, ярко-алой лентой заструился в яму, расположенную под печью.
Когда через несколько минут подошел мастер, все было кончено. В яме остывал «козел», печь была пуста, и только в ее футеровке, словно ранка, краснела небольшая воронка.
Вадим вдруг почувствовал, как сильно устал. Раскаленное нутро печи понемногу меркло, и вместе с ним как-то угасали все волнения этого утра, уступая место страшной усталости и ощущению пустоты в сердце.
— Что же это вы, а?
Мастер вдруг грубо выругался, поразив литейщиков: никто не слышал от него прежде бранных слов, да и молодежи он не давал сквернословить.
— Ничего ведь не случилось, Петр Антонович, — тщетно пытался успокоить его Вадим.
— Выходит, нельзя на вас положиться? — распалялся Нилов. — За всем сам досмотри, во всякую дырку сам лезь. Да понимаете ли вы, с чем имеете дело? Это вам не болванка — где ни брось, все ладно. Это жидкий металл! Огонь!
Мастер глубоко вздохнул и вдруг схватился рукой за грудь.
— Вы отойдите, Петр Антонович, тут жарко, — сказал Вадим, заметивший меловую бледность его лица.
— Работаешь… на таком… деле ответственном… — с расстановкой, через силу проговорил мастер.
— Ошибся, Петр Антонович… Печь не проверил перед загрузкой.
— Смотри, Егоров, если еще раз…
— Больше не повторится, Петр Антонович. Честно говорю, — уверял Вадим.
Стуча молотками по ломикам, литейщики выбивали негодную футеровку печи. Сейчас они сделают новую, и даже места не найдешь, где была эта злополучная воронка. Вот если бы можно было так же просто и в сердце уничтожить эту горечь, эту боль, забыть все, о чем недавно, еще вчера, мечтал, на что надеялся, чем жил…
Один… Все было, как прежде: Вадим работал, потом сдал смену, вымылся под душем, зашел в столовую. Только теперь он был один, и к этому надо было привыкнуть.
Соня больше не ждала его, чтобы идти в кино или гулять по городу. Не надо искать комнату — напрасно он поспешил с задатком. Нельзя мечтать о том, как они заживут после свадьбы. Свадьбы не будет.
— Ты в общежитие, Вадим? — спросил его в столовой Сашка Большов.
— Куда же еще?
— Слушай, брось ты так переживать из-за этой аварии. Все же обошлось. А на тебя глядеть жалко.
— Не гляди, если противно.
— Опять ершишься. Я ведь не так сказал. Ты лучше послушай. У меня ценная инициатива есть, хотел разделить с тобой, а ты…