Он остановился, глядя на закрытые ставнями окна ее комнаты. Сквозь щелки проникал свет. Глупо что-то доказывать. Лучше повернуться и уйти. Но вместо этого Вадим, резко звякнув колечком калитки, вошел во двор, поднялся на крыльцо и постучал. Как всегда: три раза с паузами.
Ему вдруг пришло в голову, что могут не открыть. «О чем нам говорить», — сказала она ему в цехе. Но дверь отворилась. Соня открыла сама. Он стоял на темном крыльце, она на пороге ярко освещенной кухни, и оба медлили, а клубы морозного пара, ворвавшись в дверь, дымились над полом.
— Соня, что там? Ты не закрыла дверь! — крикнула из комнаты тетка.
— Входи, Вадим, — неохотно проговорила Соня.
— Нет, ты выйди, я подожду. Я хочу кое-что сказать тебе.
— Хорошо, — помедлив, согласилась она.
— Соня! — опять крикнула тетка, и дверь захлопнулась.
На мгновение Вадиму показалось, что ничего не произошло, просто он ждет Соню, чтобы идти гулять. Только что он видел ее такой, как всегда, может быть, немного более сдержанной, но Соня никогда не проявляла бурно своих чувств…
— Так о чем ты хотел говорить? — выйдя к нему, спросила Соня.
И этот холодный тон сразу так отдалил ее, сделал такой чужой, что он уже не знал, что и как говорить. Впрочем, он не знал этого и раньше.
— Давай выйдем на улицу, что ж мы на крыльце, — предложил он.
Соня не спеша спустилась с крыльца, вышла за калитку и остановилась, прислонившись к столбику.
— Соня…
— Я все сказала тебе, Вадим, там, в цехе, — тихо проговорила она.
— Ты его не знаешь, — быстро заговорил Вадим и осекся. Соня опустила голову, и он не видел выражения ее лица, но чувствовал, что она ждет только одного — чтобы он скорее ушел. Но все равно, раз он здесь, он должен сказать. — Пускай ты меня не любила, я не о себе говорю, но он… Комедиант, умеет притвориться, он и в школе любил пускать пыль в глаза. А кроме пыли, в нем ничего нет…
— Ну зачем ты так, Вадим? — как будто с сожалением сказала Соня, и он понял, что она не верит ему и даже стыдится за него. — В школе он, может, был таким, а теперь…
— Теперь он еще хуже. Бросил жену, ребенка. Мы из-за этого с ним поссорились.
— Это неправда, — быстро и возмущенно проговорила Соня.
— Неправда… — с горечью повторил Вадим. — Я знаю, что ты обо мне думаешь. Пришел сплетничать, чернить товарища. А я не хочу, чтобы он с тобой — с тобой! поступил так, как с этой Клавой. Он только думает, как бы ему развлечься, на тебя ему наплевать! Ты не слушаешь…
— Вадим, я не могу иначе.
— Не можешь…
Вадим умолк, но все медлил уходить. Чего-то ждал. «Вадим, я просто хотела испытать тебя, пошутила». Не скажет ли Соня чего-нибудь такого? Нет, не скажет.