— Завтра после работы придешь на бюро, — бросил Костя и вышел, с силой стукнув дверью.
…Заседание комсомольского бюро проводили в красном уголке нового цеха. Правда, он еще не был оштукатурен, днем здесь работали строители, но зато — свое помещение. Комсомольцы сами вымели строительный мусор, принесли из конторы стол и несколько стульев.
Члены бюро сидели за столом, Аркадий стоял, засунув одну руку в карман, а другой слегка придерживаясь за спинку стула. Он, казалось, ничуть не был смущен.
— Выпил с друзьями и проспал. Можете выносить взыскание, а что да почему — вас не касается, я никому не позволю копаться в моей душе.
— А я думаю — следует покопаться в этой самой душе, — возразил Костя.
Вадим молчал, положив на колени сцепленные в пальцах руки, и старался казаться спокойным. Он — член бюро, а тот — проштрафившийся комсомолец, и только об этом следует думать. Парень выпил и прогулял. Парень из его бригады. И никакого значения не имеет, что они когда-то сидели на одной парте. И то, что Соня… За что она его любит? Вот такого — худого, чуть скособочившегося, с залысинами на лбу. Чем приворожили ее эти черные нагловатые глаза? Или таким и надо быть, чтобы тебя любили девушки: уверенным в себе, беспечным, холодным… Да, он холоден, Аркадий. Душа его остыла, как выключенная печь с запекшейся на стенках серой коркой металла.
— Есть предложение — выговор.
Вадим усмехнулся. Толя Игнатов предлагает выговор, лишь бы скорее проголосовать и идти домой.
— Я не согласен, — задиристо восклицает Андрей. — Рогачев у нас в коллективе недавно, это его первый проступок. Надо перевоспитывать человека.
Вадим смотрит вниз, на старенький, в пупырышках дерматин, которым обит стол. Перевоспитывать? Нет. Гнать из бригады. Прочь, пусть работает, где хочет, только бы не видеть его, не говорить с ним…
— Почему молчишь, Вадим? Ты же, в конце концов, бригадир.
Вадим поднимает тяжелый взгляд.
— Ну и что же, что я бригадир?
— А то, что нельзя отмахиваться от человека!
— Погоди, Андрей.
Это ответственная работа. Бригада не может надеяться на человека, который прогуливает по пьянке. Он может наделать аварию, на такого пирометриста нельзя положиться.
Ничего этого не успел сказать Вадим, только подумал, и тут же налетели стремительным вихрем другие мысли, разметали его невысказанную речь. Нельзя положиться? А кто рекомендовал Аркадия на должность пирометриста? Тогда ты считал, что на него можно положиться. Наделает аварию? А по твоей вине не случилось ли не так давно аварии?
— Скажешь ты свое мнение, Вадим?
— Я… я скажу… Это позор для бригады — такие фокусы. И если еще случится… У Рогачева ответственная работа…