— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил следователь.
— Ничего кроме того, что я и сказал, — лаконически ответил Делакруа. — Дайте мне папиросу.
Следователь, в недоуменьи глядя на Делакруа, машинально достал из кармана портсигар и предложил арестанту папиросу. Впоследствии он говорил, что это было первый раз за всю его служебную деятельность. Жозеф, глубоко затянувшись ароматным дымом, откинулся на спинку стула; глаза его лихорадочно блестели, пальцы судорожно сжимали полы халата.
— Слушайте, мистер, — сказал Жозеф, с трудом переводя дух, — я уступлю вам половину премии, если вы устроите мне свиданье с Генри Броуном…
— Зачем?
— Я, кажется, знаю, где находится Элинора…
— Вы хотите сказать мисс Броун, — поправил шокированный следователь.
— Ну, конечно! Неужели вы думаете, что я говорю об Элеоноре Дузе?
— О ком?
— Не о ком, а о чем! Я говорю, что если вы устроите так, чтобы я мог поговорить с Броуном, вы получите пятьсот тысяч долларов наличными.
Следователь подумал минуту.
— Это ваше последнее слово? — спросил он.
— Да, — твердо ответил Жозеф.
— Хорошо. Вы будете говорить с мистером Броуном… Но помните — если вы меня обманываете, я снова засажу вас сюда, и вы будете пользоваться душем не два, а шесть раз в сутки…
— Друзья мои. — начал, откашлявшись, Джемс Хьюлетт.
Все повернули головы. Мисс Элинора Броун, старательно отделывая маленьким напильником свои выхоленные ногти, тоже подняла свою белокурую головку, подстриженную по последней моде «бубикопф».
— Друзья мои, я должен вам напомнить, что ракета предназначена не для увеселительной прогулки, а для серьезных научных изысканий…
— Вот именно, — вставил Боб Уолкер, — я и говорил…
— Не мешайте, — сердито перебил Хьюлетт.
— Когда будет нужно, вас вызовут, — насмешливо сказал Дэвиссон, заложив руки в карманы.
Уолкер сконфуженно смолк.
— Эти изыскания, — продолжал Хьюлетт, — заключаются в том, чтобы установить с землей двухстороннюю радиосвязь. Для этой цели мною сконструирован передатчик совершенно особого типа. Могу смело сказать — я имею возможность работать волнами столь небольшой длины, что слой Хивисайда едва ли сможет стать для них препятствием.
— А кто такой Хивисайд? — спросил Уолкер, доставая на всякий случай записную книжку.
Дэвиссон усмехнулся.
— Хивисайд, — сказал он, — был старшим полицмейстером предпоследнего турецкого султана. Он знаменит тем, что ни разу не оказывался в дураках…
Хьюлетт удивленно посмотрел на Дэвиссона.
— Это, должно быть, однофамилец, — сказал он, — потирая рукой лоб.
Элинора перебила его: