- О, Амо-о-о-он! - прощально донеслось из выемки между горбами. - Пошли нам своё Око-о-о! Успокой ть... ть... тьму-у-у-у-у! Ну пожалуйста-а-а-а-а!!!..
-Надо же, какое это, оказывается, облегчение, - глубокомысленно покачал головой меджай.
Его недавний противник, громила Алеф, очнувшийся от оцепенения, отступил и наткнулся на Хаби плечом. Нервно кивнув, сын чёрной рабыни финикийца судорожно вздохнул, не в силах оторваться от завораживающего зрелища появления из-под песка жутких существ, больше всего смахивавших на обугленные головешки. Только у обгоревших угольков не было таких острых белых зубов и длинных когтей.
-Не рановато ты заговорил об облегчении, воин? - пятясь к молодым сильным спутникам, ворчливо выдохнул старик. Даже перед лицом смертельной опасности он не мог умерить свой ядовитый язык и мельком косился на слепую рабыню, раздумывая, как бы половчее толкнуть её в обугленные руки.
-Дайте мне меч... - шатаясь и опираясь трясущимися руками в песок, Неджем поднялась с песка и оттолкнулась от услужливо подставленного плеча Кти.
-Принцесса, немедленно укладывайтесь обратно! - с интонацией заботливой бабушки потребовал Хаби.
-Хм... - невесело усмехнулась принцесса, с трудом, но выпрямляясь на нетвёрдых ногах. - Не беспокойся, Хаби... Эти демоны ещё успеют положить меня на лопатки... А до тех пор дай же мне постоять за себя... тем более, так удачно подвернулся этот резвый верблюд... Надеюсь, ты не собираешься повысить себя самостоятельно до сана царского чиновника?
-Глядя на вас, у меня почему-то возникает именно это желание, - себе под нос буркнул меджай, хмуро передавая девушке родной меч. Сам Хаби довольствовался не особо надёжной защитой второй дубинки громилы Алефа. Силач-разбойник просто сделал вид, что не заметил, как бесцеремонно меджай вытащил оружие из подсумков на его верблюде. Скудные мысли громилы в тот момент были заняты противниками.
Сигналом к атаке чёрным противникам послужил последний торжественный раскат грома. Они бросились на жертв одновременно с разных сторон, как будто впервые действовали таким числом против кого-то. Образовалась невообразимая толчея и неразбериха - головешки сталкивались, наступали друг другу на ноги и, порой, на руки ("Неплохо бы и на голову", - размечтался Хаби).
Образовавшаяся толчея давала вызвавшимся героям некоторые, пусть и небольшие, преимущества. Алеф описывал дубиной широкие круги, со своей высоты в пять с лишним локтей с непринуждённостью сшибая противникам головы. Хаби успешно прикрывал слабую часть каравана, практически бездействующую, за исключением, может быть, мальчишки-погонщика: сорванец приладился обстреливать противника из рогатки угольками, которые ненамеренно выбили сражающиеся из костра. Без должного внимания пламя постепенно угасало, грозя в любой момент оставить смертных один на один с мраком и его порождениями. Тяжело вспарывая мечом воздух, принцесса без конца натыкалась взглядом на костерок и по привычке покусывала губу. "О, Бастет, всемилостивая богиня, неужели ты оставишь свою верную дочь без света, когда он так нужен?" - мысленно возносила молитвы Неджем. Её внимательный меджай в который раз перехватывал удар, грозящий опасностью засмотревшейся принцессе, и клял "царскую макаку" последними словами за то, что не остался и не увёл невесту фараона подальше: возись теперь с ней.