— Деньги! Деньги! Деньги! — возмутилась Хлоя. — В этом доме, как мне кажется, не говорят ни о чем другом, кроме денег!
— Давайте вернемся к началу разговора, — предложила Таис. — Какие туалеты возьмет с собой Антея, если она все-таки поедет в Лондон?
— Я возьму с собой все платья, какие у меня уже есть, и еще те, которые вам придется мне сшить.
Сестры удивленно посмотрели на нее. Антея продолжала:
— Я уже думала об этом на тот случай, если крестная пригласит меня к себе. Думаю, мы сможем скопировать модели из последнего «Журнала для леди». Так что я буду выглядеть если и не очень эффектно, то во всяком случае вполне прилично!
— Ты будешь похожа на серую мышку среди райских птиц! — возразила Хлоя.
— Хорошо… пусть на серую мышку, — согласилась Антея. — Но если такая возможность представится, я не откажусь от поездки в Лондон. У меня такое чувство, что это пойдет всем нам на пользу.
Некоторое время сестры молчали. Наконец Таис не выдержала:
— Ты думаешь, что… найдешь там себе богатого мужа?
— Если… смогу.
— Я не хочу, чтобы ты выходила замуж, — в голосе Фебы послышались слезы. — Антея, если ты выйдешь замуж, то оставишь нас. Без тебя будет ужасно, просто ужасно!
Она вскочила из-за стола, подбежала к Антее и обняла ее.
— Мы тебя очень любим, Антея! Мы не хотим, чтобы ты нас покинула и вышла замуж за какого-нибудь ужасного человека, который никогда не будет тебя любить так, как мы.
— А может быть, я выйду замуж за хорошего доброго человека, который захочет, чтобы вы все жили с нами, — сказала Антея. — За такого, который будет разрешать Хлое кататься на его лошадях и устроит бал для Таис.
— Ты думаешь, это тебе удастся? — с надеждой спросила Таис.
— По крайней мере, я могу попытаться, — ответила Антея.
Взглянув на серьезные лица сестер, она улыбнулась, отчего на щеках ее появились ямочки, и сказала:
— Если я поеду в Лондон, то повешу на шею плакат: «Помогите, пожалуйста, Фортингдейл! Наденьте мне на палец обручальное кольцо!».
Девочки разразились смехом. Тут дверь открылась, и вошла леди Фортингдейл.
Она двигалась медленно, словно сомнамбула, в глазах застыло отсутствующее выражение. Девочки знали, что это означало: мама сейчас пребывает во власти вдохновения.
— Мне нужна ваша помощь, девочки, — сказала она. — Просто не знаю, что делать. Стихотворение мое никак не получается.
То, что в этот момент сестры даже не вспомнили о письме, лежавшем на камине, свидетельствовало об их огромном уважении к таланту матери и ее творчеству.
Они молча смотрели на мать. Леди Фортингдейл, стоя в дверях, подняла белую руку с длинными тонким пальцами и продекламировала: