— А ничего! Прежде чем детей заводить, пригляделся бы, любит ли она тебя…
— Опять двадцать пять! Когда ты уймешься? — рявкнул сын.
Он молча заварил в кружке чай и вышел из кухни.
Татьяна Борисовна прикусила губу. Вечно она не сдерживается, а толку?
Только отношения с сыном портятся. Надо молчать и терпеть. А что, собственно, терпеть? Ее никто и не обижал. Просто материнское сердце страдало от безоглядной любви единственного сына к этой профурсетке. Ведь с четвертого класса влюблен! С того момента, как Света переехала в их район и оказалась на одной парте с сыном. Ребята смеялись над ним — уж больно откровенной была влюбленность мальчика. И портфель ее носил, и уроки за нее делал. А та только носом крутила. Известно, как девчонки к одноклассникам относятся. Никак. За людей не считают. И у этой кавалеров было не счесть. Все из старших классов. А Ленчик убивался не на шутку. Едва руки на себя в десятом классе не наложил. Это когда у Светки роман с футболистом был. Затем сына забрали в армию, и Татьяна Борисовна даже радовалась. Думала, забудет девчонку. Куда там! Только вернулся, тут же к Светке и побежал. А у той — полное кораблекрушение. Футболист бросил.
Из пединститута выперли по причине неуспеваемости.
Через два месяца свадьбу сыграли. Это она с горя за моего Ленчика вышла, с привычной обидой думала Татьяна Борисовна. Разве она его ценит? А парень-то орел! Сколько сейчас молодых людей без работы болтается? А он при специальности, дальнобойщиком вон пристроился. Деньги в дом приносит. Не пьет, не курит. А она…
— Мама! — раздался отчаянный крик сына. Татьяна Борисовна бросилась в комнату молодых.
Света лежала на диване. Она была непривычно бледна. Под глазами залегли глубокие тени. Живот женщины поднимался плотным курдючком, словно беременность имела уже как минимум шестимесячный срок. Глянув на свекровь, Света бессвязно заговорила:
— Мама! Хорошо, что ты пришла! А Гриша где? Пусть придет, хорошо, мамочка? Завтра надо Любочку встретить. Она звонила, что приезжает. Только как я пойду? У меня голова болит. И червяк внутри. Я его вижу. Большой такой…
Надо его покормить. Нет, не надо. Пусть сдохнет! Только тогда и я умру, мамочка! Что же делать? Он уже в мозгу сидит, видите? Позовите .Гришу! Я проститься хочу! О-о-о, голова! Голова! Дайте что-нибудь!
— Светуля! Ну что ты? Что с тобой? — чуть не плача, крикнул Ленчик.
— Гриша, это ты? Как хорошо, что ты пришел! А я умираю совсем!
Татьяна Борисовна попятилась к дверям. Невестка никогда не называла ее «мамой». Никогда в их доме не произносилось имя проклятого футболиста. Любочкой же звали Светланину тетю, которую похоронили полгода назад.