— Знаешь, Алена, жизнь продолжается! Стоит выехать за пределы привычного круга, вдохнуть запах свежего навоза и цветущих садов, увидеть вспаханные поля, младых пастушек, погоняющих отягощенное молоком стадо, и поймешь, что… Да ты не слушаешь меня! — закончил он привычным рефреном.
— Да? Правда, Витька. Извини. Где ты нашел пастушек в Ленинградской области? И чем они отягощены?
— Ладно, что я все о себе? Ты-то как? Сударыня, как поживали вы все эти дни? Только не говори, что чудно. Мне будет обидно.
Елена выложила яичницу на тарелку, обернулась и сказала:
— Я, Витюша, убийцу взялась защищать. Виктор вытаращился на подругу жизни:
— Нормально. Вот и оставь тебя на три дня.
— На шесть. Знаешь что, лопай яичницу и пойдем погуляем. Погода сказочная. И воскресенье к тому же. День все равно пропащий.
Глава 12
«КРЕСТЫ» И КАНАЛЫ
Они брели по песчаному пляжу Петропавловки. Все их совместные прогулки неизменно приводили сюда, к месту, где все началось. Это место было своего рода их исповедальней. Витюша кинул на песок прихваченное из дома одеяло.
— Ну, садись и рассказывай.
— Не знаю, с чего и начать.
— Начинай с начала.
— Если с начала, то так: сижу в консультации, отбываю присутственные часы и вдруг телефонный звонок. Звонит женщина: Елена Андреевна, защитите моего сына. Сын обвиняется в убийстве.
— Почему она тебе звонит? Ты у нас вроде еще не Плевако.
— Объясняю. Сын — он же Чернов Леонид Никандрович, он же муж Котькиной воспитательницы Светланы Николаевны. И он же вдовец, потому что Светлана умерла в результате той вспышки, когда заболел и наш Котька. На меня же ее вывел кто-то из родителей. Если нужен адвокат — его обычно ищут среди знакомых, которые имели дело с адвокатами. У этой семьи подобных знакомых нет. Так что я, можно сказать, подвернулась им под руку.
— Ценю твою самокритичность.
— Я тоже. Так вот, со слов матери, Татьяны Борисовны, ее сын очень тяжело переживал смерть жены.
— Я бы твою смерть тоже тяжело переживал, — глупо вставил Витюша.
— Спасибо, родной. А потом утешился бы с пастушками.
— Не трогай пастушек, это святое, — откликнулся Галкин. — Пастушки свыше нам даны, замена счастию они.
— Я тебя убью сейчас же, если ты не перестанешь паясничать, — рявкнула на него Елена.
— Молчу. Но ты начала первая.
— Я была вчера в «Крестах». Разговаривала с подзащитным.
— Ты была в тюрьме?
— А что? У меня, между прочим, на юрфаке следовательская практика была.
— И как тебе «Кресты»?
Лена пожала плечами:
— «Кресты» как «Кресты». Не «Лефортово», конечно. Но и не хуже «Бутырки». На входе ошмонали, на выходе тоже. Все как положено.