— Елена Андреевна, это вас, — удивленно произнесла она и переключила звонок на Еленин аппарат.
— Елена Андреевна? — безжизненно произнес незнакомый женский голос.
— Да.
— Мне ваш телефон дала мама Сережи Горбунова. Мы в одном доме живем.
Сережа Горбунов? А, мальчик, который ходит в ту же группу детского сада, что и Костик, сообразила наконец Лена.
— Вы знаете, что их воспитательница, Светлана Николаевна, умерла? Я ее свекровь.
— Да, конечно. Такое горе! Я могу чем-нибудь помочь?
Надо было деньги собрать на похороны! Никто не сообразил, мысленно ругала себя Лена.
— Да, — отозвалась женщина. — Мне нужен адвокат. Вернее, моему сыну.
* * *
Витька ввалился в дом ранним воскресным утром с букетиком нарциссов.
Елена сунула нос в цветы:
— Пахнут!
— И это все? Где слезы радости, бурные поцелуи? Ты знаешь, как встречают настоящие жены вернувшихся из плавания мужей?
— Как?
— Рюмкой водки и поднятым подолом.
— Ты, я вижу, совсем одичал на полях Родины, — фыркнула Елена. — И где же ты плавал, позволь спросить? Помнится, я провожала тебя в какую-то областную администрацию.
— Во-первых, моряки не плавают, а ходят в море, да будет тебе известно.
А я — я как раз плавал. В грязном потоке предвыборных страстей и весеннем половодье малых рек.
— Меня больше интересует, как там наши селяне? Ты до них добрался?
— Аск! Что в переводе с неведомого тебе языка означает: за кого ты меня держишь?! Котька уже загореть успел.
— Как он себя чувствует?
— Отлично. Вполне освоился с сельским бытом. Кирюшу вовсю «строжит».
Она у него по струнке ходит. Тебе большой привет, бидон молока и рисунок с изображением окрестностей. Автор пейзажа — Константин Станицкий. Автор молока — корова Мэри.
— Автор словесной диспепсии — Виктор Галкин.
— Боже, на ком я женат! Где робкая, застенчивая женщина, которая беззаветно отдалась мне почти год тому назад на берегу безымянного озера!
— Беззаветно, безымянного… Что за стиль? Сплошные штампы!
— Стилистом я могу не быть…
— Но ванну принять обязан! Дуй в ванную! А ведь правда, Витька, почти год прошел! — переключилась вдруг Лена.
— Вот именно! Предлагаю отметить этот факт тяжелым развратом по месту заключения. Жду вас в ванной, девушка!
После изрядно затянувшейся водной процедуры супруги переместились на кухню. Елена, стоя у плиты в длинной футболке, жарила яичницу с беконом и помидорами. Виктор любовался ее стройными, чуть полноватыми ногами, влажными русыми волосами, сколотыми на затылке, спускавшимся вдоль шеи завитком. Была у жены на затылке, у самой шеи, тонкая вьющаяся прядка, которую Витюша особенно любил.