Юлия сделала знак рабам, чтобы опустили носилки ниже. Что за бестолочи?! Неужели непонятно, что стареющей хозяйке трудно выбираться из лектики? Нет, Юлия Прима ни за что не признала бы, что стареет, рабы должны бы сами догадаться, как ей удобней!
Небольшой сбой, но настроение испорчено.
Может, написать письмо Ректине, чтобы побеседовала с негодницей и объяснила, что девушка, как бы ее ни любили родственники, не имеет права высказывать свое мнение по поводу такого жизненно важного события, как замужество? Нет, пока не стоит. Не стоит никому рассказывать о непослушании Юсты Терции. Пусть сидит под замком и размышляет самостоятельно.
Юлия Прима распорядилась вынести ложе на балкон, но поставить в тени, чтобы обдувал ветерок с моря.
— Эта жара когда-нибудь закончится?! Принеси мне охлажденной воды!
Рабыня поспешно удалилась, у Юлии Примы Пизонии слуги знали свое место и свои обязанности, а еще прекрасно понимали, что их ждет за неповиновение или просто медлительность. Это была строгая хозяйка.
Вот как плохо, когда дочь растет без матери, а отец ей во всем потакает!
Юлия откровенно не любила зятя — Тита Юстиниана. Пусть он был очень богат, но и ее род не беден.
От мыслей о недотепе-зяте матрону отвлекла рабыня, принесшая холодную воду, вкус которой показался Юлии отвратительным.
— Что это?! Воняет серой! Вы отравить меня решили?!
— Госпожа, вся вода в Геркулануме такая. Вода из Августы пахнет серой второй день.
Юлия вспомнила, что вчера тоже мучилась от мерзкого запаха и привкуса воды из главного водовода побережья — Августы, но все равно осталась недовольна.
— Ну, так принеси вина!
— Его нечем разбавлять, госпожа.
— Лед растопите! Он не пахнет серой?
Служанка метнулась прочь. Они уже сообразили растопить лед, а потому ледяные осколки были поданы быстро.
Юлия положила кусочек на язык, вторым провела по лицу и шее и распорядилась, чтобы принесли еще лед, завернутый в кусок ткани.
Вода в плошке, которую оставили на столике рядом с ее ложем, снова зарябила. Не успела Юлия поморщиться (опять землетрясение!), как плошка вовсе оказалась на полу. Трясло с каждым толчком все сильней.
Побережье никогда не бывало спокойным, чего стоило землетрясение семнадцатилетней давности, когда от Помпей-то мало что осталось, а многие виллы на побережье и вовсе были разрушены! Но император Нерон выделил большие средства на восстановление города, да и виллы отстроили заново — слишком благодатным было побережье Неаполитанского залива.
Трясло понемногу каждый день, все уже привыкли, но в это лето Вулкан что-то слишком разошелся под землей. Не возразишь, сегодня его день, его праздник, но Юлия все же проворчала: