— Что-то мне не хочется возвращаться в школу Калена, — пробормотал Марк.
Когда мужчины уехали, раб отправился рассказывать, что услышал. Его привели к секретарю Юлии Попилию, тот выслушал раба и приказал молчать:
— Я сам расскажу хозяйке все это.
Но он просто не знал, как подступиться к своей госпоже. Крутой нрав Юлии, из-за которого можно пострадать ни за что, известен всем. Она страшно переживала за оставленную на вилле внучку, понимая, что может стать причиной немалых бед Юсты, сказать ей сейчас, что Порций поехал в другую сторону, значило навлечь на себя такой гнев, при одной мысли о котором волосы становились дыбом.
Попилий решил молчать, в конце концов, раб мог и не знать о том, что Порций поехал в обратную сторону.
Нужно только придумать, кого отправить на виллу за младшей хозяйкой. Наконец он нашел выход, подошел к хозяйке с предложением отправить на виллу в Стабиях и Непота с парой рабов.
— Зачем это?
— Мало ли что нужно будет привезти. Они помогут. Все равно здесь не нужны.
Юлия Пизония кивнула на удивление спокойно. Оказывается, в беде она умеет быть спокойной и сговорчивой.
Немного погодя Непот и двое рабов из охраны уже мчались следом за Гаем и его гладиаторами.
Беспокоилась не одна Юлия, куда тревожней было в Помпеях и по всему побережью.
Позже потомки, раскопавшие Помпеи, напишут, что день 24 августа 79 года начался для жителей города обычно, мол, был ничем не примечателен, день как день.
Но это не так. Он не мог быть обычным, уже в предыдущий день стало ясно, что что-то должно произойти. Вулканалии явно не удались, как и все предыдущие праздники, в воздухе словно висело что-то страшное.
В Помпеях всю ночь выли собаки и рвались с привязи лошади. Отпущенные на волю собаки уносились стремглав, забыв о своих хозяевах. Лошади продолжали метаться в конюшнях и утром. Из города вдруг исчезли все кошки. Все до единой, кошек не привяжешь, как собак, и не запрешь, как лошадей в конюшне.
А еще ночные охранники рассказывали об ужасе, который испытали, увидев удиравшие полчища крыс. Словно крысы сообща решили покинуть город, как покидают тонущий корабль. Они удирали сквозь небольшие щели закрытых городских ворот, переползали через них и даже через самих охранников. Причем ползли, и очень быстро, на восток.
А утром не запели птицы… Привыкшие, что восход солнца встречает пение птиц, люди были ошеломлены. Пусть в городе птиц немного, но сады Помпей словно опустели за ночь. Так и было, ни одного воробья или горлинки, никакой другой птички.
Те, кто помнил землетрясение семнадцатилетней давности, твердили, что в прошлый раз было похоже, но не так страшно. Когда от Везувия в сторону все того же востока полетели птичьи стаи, по городу прокатилось: это конец. Конец чего, не знал никто, но уверенность в окончании земной жизни росла.