— Да, мамочка.
Пройдя на цыпочках, Лорис закрыла входную дверь, так как ее мать забыла это сделать.
Анхела бросила ключи и кошелек на стол.
— Теперь, Лорис, будь хорошей девочкой и сама приготовься, чтобы лечь в постельку. Сегодня мама очень устала.
Она говорила скучным, отсутствующим голосом, и, проходя по комнатам, каблуки ее обуви тяжело отдавались эхом.
— Позови меня, когда ты будешь готова, и я приду, чтобы укрыть тебя.
— Но мы еще не пообедали, — возразила Лорис.
Анхела вообще забыла о еде. Ей показалось, что сейчас три часа утра. Ей только хотелось, чтобы поскорей закончился этот день.
— Пожалуйста, сделай, что я тебе сказала, Лорис.
— Но я хочу кушать!
За целый день она ничего не съела, кроме чашки шоколада и нескольких иеченьицев.
— Хорошо, — сдалась на просьбу дочери Анхела. — Через несколько минут я приготовлю тебе поесть.
— Я сама все сделаю, если ты устала, мама, — предложила Лорис, обрадованная тем, что ее не укладывают в постель так рано.
Ее неожиданно охватило чувство восторга.
— Можно я? Можно я сделаю сама?
Она запрыгала на одном месте.
— Пожалуйста, а? Я сделаю сенгвичи.
Неправильное произношение слова «сандвичи» обычно вызывало улыбку у Анхелы. Сегодня это довело ее до слез.
— Хорошо, малышка. Будь осторожна, чтобы не запачкать своего нового красивого платьица.
«Хотя это уже ничего не значит», — напомнила себе Анхела, когда радостная Лорис выскочила из комнаты. Теперь уже ничто не имело значения. Она прошла и села на полинявшее ситцевое кресло в углу. К ней пришло необычайное спокойствие — спокойствие человека, которому нечего терять. Она сидела, положив руки на потертые подлокотники, медленно выдыхая, пока в легких совершенно не осталось воздуха.
В маленькой кухне Лорис достала четыре куска белого хлеба и, помазав их маслом, положила на свой любимый поднос с рисунком Снуппи. Разворачивая вощеную бумагу на «салями», она очистила большой кусок. Ее мать всегда давала ей первый кусок, когда делала сандвичи, поэтому она решила, что не будет ничего страшного, если она и сейчас отправит кусочек колбасы в рот. «Салями» было ее любимым лакомством после мороженого.
Она стала с большой аккуратностью раскладывать колбасу на хлеб. Ей так хотелось сделать все красиво, чтобы мать гордилась ею. Все было вскоре готово и, по ее мнению, очень красиво. Ей запрещалось брать в руки что-либо острее ножа для масла, поэтому она оставила сандвичи неразрезанными на половинки.
Достав из холодильника пакет с молоком, она осторожно налила в две чашки и тоже поставила на поднос и, осторожно балансируя с ним, на двух руках, внесла его в комнату. Привыкшая к яркому свету на кухне, она поморгала, пока ее глаза не приспособились к полумраку и наконец не определили местонахождение матери.