– Хорошая мысль, – сказал Клим, вытягивая руку. – Можем попробовать.
Джинн заплясал на его плече:
– Остановись, повелитель. Не направляй свои благословенные пальцы в комнату. Вспыхнет пожар, и ты сгоришь!
– Верно. Рисковать не стоит.
С этими словами Клим распахнул окно, высунулся до пояса и воздел над головой правую руку. Миг, и ослепительный огненный шар запульсировал в его ладони, потом пламя рванулось вверх, к темному небу и звездам, словно новая комета с длинным багровым хвостом. Во дворе послышались испуганные возгласы, заржали лошади, в страхе взвизгнула служанка, что-то с грохотом опрокинулось, ведро или котел.
Отступив на шаг, Клим с изумлением уставился на свои руки.
– Огнемет… живой огнемет… – хрипло пробормотал он, чувствуя, как стекают с висков на щеки струйки пота. Потом добавил окрепшим голосом: – Ну, Бахлул, ну, ретивый мой! Знатно удружил! Думаю, вопрос с драконом мы решили. Возможно, и с Авундием.
– Рад служить, о меч справедливости! – с энтузиазмом отозвался джинн. – Но в деянии этом помощь моя ничтожна, а главное – обретенное тобой могущество. Я узнаю эликсир, созданный некогда Сулейманом ибн Даудом, – мир с ними обоими. Не сомневайся, средство надежное.
Клим все еще глядел на свои руки, словно боялся, что они вот-вот покраснеют и вспыхнут ярким пламенем.
– Сулейман и так был великий кудесник, – произнес он. – Для чего ему этот эликсир? Что он с ним делал?
– Как для чего, о повелитель вселенной! Вспомни, у Сулеймана было триста жен и шестьсот наложниц, и каждая – ашуб и лалегун[8]. Облагодетельствовать всех без такого эликсира невозможно! Даже для царя царей, владыки над джиннами и ифритами.
– Напряженная была у него жизнь, – заметил Клим и направился в опочивальню, прихватив обе кружки.
В принципе Авундий мог явиться где угодно – в думной палате, трапезной или караульном помещении, но опочивальня лучше подходила для их рандеву. Зеркало, здесь висело зеркало! Возможно, зазеркальный старец был пустозвоном, не способным в реальности муху прихлопнуть, но все же Клим рассчитывал на его содействие. Надежда была эфемерной, ибо старик не относился к персонам приятным и услужливым – скорее, любил поиздеваться и навести тень на плетень. Но обещал же подсобить! Размышляя об этом, Клим допил кружку и убедился, что джинн сидит на его плече в полной боевой готовности.
Он оглядел комнату. Стол с креслами, кровать под шкурой полярного козла, окна в частом переплете, под ними – сундуки, а на стенах – фривольные гобелены и четыре светильника. За кроватью, в дальнем конце опочивальни, сгустились тени; оттуда, из темного угла, обычно выползали призраки, те, что являлись к королю на праведный суд. Климу казалось, что и Авундий вынырнет из этого мрака – ибо где же обитать отродью тьмы, как не в беспросветной ночи? Но он ошибся.