— Да.
Только одна мысль судорожно мелькнула в его сознании, — Надо держаться до конца!
— У Гая Фарра есть трехлетний сын.
Наконец это случилось. Шантаж? Он давно ждал его.
Сквозь открытое окно в комнату ворвался перезвон часов с башни Метрополитен Тауэр. Сначала звучат шестнадцать мелодичных нот, а затем отбиваются удары по числу часов. Забавно, что Майкл не ошибся в предчувствиях, хотя Гай и утверждал, что у него не осталось никаких проблем.
— Уверен, что у вас есть брачное свидетельство, чтобы подтвердить ваши слова, — его голос стал жестче, он явно рассердился. Зачем он позволил ей сразу давить на него?
— Вот брачное свидетельство, но не мое, а моей сестры.
Ее голос заставил его немного смягчиться.
— Вашей сестры? Почему же она сама не пришла?
— Она умерла через два дня после родов.
— Какая неудача! Это сильно осложняет выполнение вашей задачи.
— Вы принимаете меня за обычную шантажистку, не правда ли? Вы передумаете, когда увидите ребенка. Мне ничего не надо для себя. Я долго лежала в больнице с гриппом. Вдобавок я потеряла работу — у всех сейчас неважно идут дела. Ужасное совпадение. Но я единственная, кто есть у этого ребенка. У меня сейчас ощущение, что я пытаюсь переплыть океан на жалком плоту. Меня заботит лишь одно — что будет с ребенком, если со мной что-нибудь случится. Ведь только я знаю, кто его родители. И я не имею права лишать его законного наследства. Сейчас доктор сказал, что Дики — сын Гая Фарра, должен переехать в деревню, куда-то, где он сможет жить на свежем воздухе. Но я смогу найти работу только здесь, в деловой части города. Я слышала о вас, что вы — вы другой, не такой, как ваш брат, что у вас хорошая репутация, вот я и пришла к вам. Мальчик должен носить свою настоящую фамилию, — она судорожно сцепила руки, и, сжав губы, снова обратилась к нему. — Вы обязаны поверить мне! Вы должны помочь ему! Должны! У Майкла было смутное ощущение, что где-то он уже видел этот взгляд, эти глаза. Но где? В кино? Или это одна из бесчисленных подружек Гая? В любом случае она четко гнула свою линию. И у нее хорошо получалось. А этот поворот с умершей сестрой — что-то новое для вымогателей. Эта девушка почти сломала его сопротивление. То, что Гай назвал «комплексом няньки», вот-вот готово было вырваться наружу.
— Почему вы только сейчас пришли рассказать мне обо всем, после того, как мой брат уехал в другую страну?
— Не сердитесь, я не знала, что он еще играет в оловянных солдатиков, — она нервно кусала губы, бледное лицо покраснело. — Я говорила вам, что лежала в больнице и не знала, что он уехал. А он не посчитал нужным сам известить меня об этом, он знал, что я не доверяю ему и не захочу с ним общаться.