Дом Фарров! Гай мало говорил о нем в те далекие дни, но, то немногое, что он сказал, передавало впечатление этого величия. Он говорил о времени, когда привезет Руби сюда. Как легковерна была ее сестра. Но если Руби была легковерна, то она сама была непозволительно слепа. Ее первую, как вихрем, затянуло в компанию Гая. И пока она упивалась тем, как легко поражает его своими презрительными тирадами, она и не предполагала, что под его угрюмым молчанием скрывается ответный маневр. За ее спиной он полностью завоевал Руби. Возможно, если бы она вела себя более умно и скрывала свои чувства, он бы вел себя более открыто, и она могла бы спасти Руби, могла бы показать ей, что это пустой и тщеславный человек. Но она ненавидела его слишком сильно, чтобы думать о дипломатии. Слава Богу, Майкл Фарр не догадывался, что ее когда-то привлекал его брат.
Соня посмотрела на противоположный конец лужайки, где сидела Серена Фарр в окружении мужчин. Сейчас она смеялась и непринужденно болтала, и на ее живом лице не было заметно и следа от недавних чувств. Соня перевела взгляд на озеро, зелено-голубая вода которого отсвечивала яркими солнечными бликами. Вдали, на горизонте появлялись и исчезали облака, подсвеченные солнцем, и от этого немного розовые. Долька серебристой луны была видна высоко в чистом, прозрачном небе. Она не предполагала, направляясь в офис Майкла Фарра, что вскоре будет сидеть здесь, на вечеринке в Кингскорте, как почетный гость и весьма заметная для всей округи фигура. Когда она вспомнила, как относятся здесь к Гаю Фарру, то еле удержалась от того, чтобы не закричать: — Это неправда!
Она покрылось краской стыда, когда доктор Невилл сказал, что знает ее мать. Как быстро изменилось выражение его глаз. Понял ли он, что она самозванка? Она подумала о Дики и о том, что он стал совсем другим здесь. Ее напряженность сразу же спала. Одна неделя в этом замечательном месте подействовала на него просто волшебно. Его тело стало крепким, загорелым; ноги покрылись постоянными ссадинами; он стал сущим озорником, что удивляло и пугало Соню. Может быть, в нем проснулась отцовская кровь, а может быть, это просто…
Двадцатипятицентовая монета упала ей на колени. Она подняла вопросительный взгляд на Дональда Брандта, с улыбкой смотревшего на нее. Он подождал, пока официант расставит чашки, стаканы и тарелки с бутербродами и пирожными на столе, а затем сел за стол напротив Сони.
— Я взял всего понемногу, не зная, что вы предпочитаете. Вы ведь всегда упорно отказывались перекусить со мной, вспомните. А эта «грязная прибыль» просто для того, чтобы отвлечь вас от ваших мыслей. Я никогда не ношу мелочь, из-за нее отвисают карманы, вместо них я ношу двадцатипятицентовики. Похоже, что вы унеслись за тысячи миль отсюда.