Я повторила то, что уже говорила накануне вечером: что радиоприемник был сломан и что единственными людьми, которых я видела, были садовник и польский фермер, у которого я купила немного кукурузы, салата и свежих яиц.
Марк покачал головой.
— Вы мне не верите, — сказала я.
— Это не похоже на поведение… поведение женщины вашего типа.
— Что вы имеете в виду под женщиной моего типа?
— У вас так много друзей, ваша жизнь так наполненна, вы всегда окружены людьми.
— Когда у вас есть друзья, вы можете позволить себе побыть в одиночестве. Если вы общаетесь с широким кругом людей, одиночество становится роскошью. Только когда вы обречены на одиночество, это плохо, — сказала я.
Тонкие пальцы постукивали по столу. Я поставила кофейник на голубую подставку. Мне очень хотелось протянуть руку и дотронуться до узкой кисти под белой манжетой сорочки. Одиночество Марка не было роскошью. Он не сказал об этом вслух, потому что был сильным человеком и не мог позволить себе расслабляться.
Когда я об этом размышляла, лежа в кровати, на которой стоял поднос с завтраком, я поняла, что будет нелегко начать разговор с молодым Солсбери, обладателем черных усиков. Это чертово алиби, наверняка скажет и он, но без юмора и без того дружелюбия, которое сквозило во взгляде и в голосе Марка.
Бесси принесла вареное яйцо.
— Он настоящий мужчина, — сказала она отрывисто. Подход Бесси — это подход людей, обитающих в верхней части Десятой авеню; она не признает переулки Нью-Йорка и столь же неумолима, как любой сноб, живущий в каком-нибудь каменном доме на Мюррей-Хиллз. Я знакома с ее братьями, категоричными, упрямыми, работящими, с их черно-белыми представлениями о добродетели, которым не нравились мои друзья — интеллектуалы и служащие рекламного агентства.
— Он настоящий мужчина, — сказала Бесси. — Большинство из тех, кто приходит сюда, — большие дети или старые женщины. На этот раз вы встретили настоящего мужчину, даже если он и сыщик. — А потом, следуя привычке поклоняться мужчине, она добавила:
— Я, пожалуй, испеку шоколадный торт.
Я приняла ванну. Медленно оделась и сказала Бесси:
— Придется надеть новый костюм. — Несмотря на дождь, я решила все же выйти из дома, причем со спокойным сознанием собственной значимости, как модель из журнала «Воуг», чтобы охранник не осмелился задержать меня. Я натянула свои лучшие перчатки и засунула под мышку сумку из крокодиловой кожи. Но в дверях моя смелость изменила мне. Пока я не делала никаких попыток осуществить свое желание выйти из дома, это был мой дом, но от одного только слова того, кто находился у моих дверей, дом превращался в тюрьму.