— Я так рада, что Нилс-Арна у нас не забрали, — сказала она, садясь рядом с братом.
— Нам повезло, потому что это уже старая лошадь. Немцы взяли только самых лучших лошадей.
Когда они отъезжали, она обернулась, но ни Тома, ни Стефена не увидела.
Джоана упомянула, что встретила двоюродного брата отца. Рольф нахмурился в ответ.
— О нем ходят разные слухи. Говорят, что он работает на немцев.
— Нет, только не Том!
— Боюсь, это правда. — Затем, чтобы не омрачать ее настроения, он решил помолчать и дать ей насладиться созерцанием родных мест.
Они проезжали мимо ферм, и она любовалась старыми домиками, а потом впереди показалась школа, выкрашенная в зеленый цвет.
— Заходи как-нибудь навестить меня. Посмотришь на моих учеников. Они все разных возрастов и такие смешные. Ты знаешь, теперь запрещено изучать английский. Немецкий стал вторым языком в Норвегии.
— Я слышала об этом. Должно быть, не просто работать, когда немцы дышат тебе в затылок.
— Я не один оказался в таком положении. Уже случалось, что мои коллеги пытались вступить в противодействие с немецкой администрацией, и в результате у них появилось еще больше проблем. Нам приказано обучать детей с самого детства немецкому языку. — Его голос сделался жестким. — Но это еще не означает, что таким образом у нас отнимут нашу страну и свободу. Они стремятся задурманить головы наших детей, но учителя объединены одним желанием — противостоять нацистской образовательной политике. Не только учителя, но и врачи, фермеры, рыбаки и представители многих других профессий сплотились в организации, чтобы дать немцам отпор, когда придет время.
— Надеюсь, что тоже смогу быть полезной.
— Например?
Ома пожала плечами.
— Буду делать все, что в моих силах. Возможно, ты подскажешь мне, чем я могу быть полезна.
Он покачал головой.
— Не стоит тебе вмешиваться, Джоана. Немцы постоянно прочесывают район, уже многих арестовали.
Она не стала больше говорить на эту тему. Но их последний разговор с Лейфом давал надежду на то, что в ближайшее время кто-нибудь выйдет на контакт с ней.
Начался подъем в долину, и вот вдали показался их белый дом, и она увидела на крыльце Джину. Это была маленькая худая женщина с гладкими седыми волосами, заколотыми в пучок. От многолетнего тяжелого труда на ее лице появились преждевременные морщины, но ее улыбка всегда оставалась непосредственной, как у ребенка. Когда повозка подъехала к воротам, Джоана спрыгнула и побежала навстречу маме.
— Я так рада, что снова здесь!
— Добро пожаловать домой, моя девочка.
Джина осталась стоять неподвижно, когда дочь кинулась к ней с объятиями. Она была так воспитана, что не привыкла выражать свои чувства, и только ее щеки порозовели от радости. Она похлопала дочку по плечу. Когда на пороге появился Эдвард, Джоана обняла отца, а он в ответ обнял ее.