— Олеся, он попал в аварию!
— Не сломался бы, не попал. Видела я его после Севочкиной смерти. Глаза наизнанку. Говорит, а смотрит не на меня. Будто внутри у себя где-то копается. Я уж тогда сразу поняла: не жилец. Только тебе говорить не стала. Зачем зря расстраивать. Да и надеялась: вдруг очухается.
«А если надеялась и жалела, и сейчас жалеешь, почему у тебя столько торжества в голосе?» — проникалась к ней все большей неприязнью Ника. Однако в ее положении выбирать не приходилось. И, подавив желание встать и уйти, она постаралась как можно спокойней сказать:
— Андрея уже нет. Его не вернуть. А вот мне еще можешь помочь.
— С удовольствием! — воскликнула Олеся, однако взгляд ее стал настороженным.
— Понимаешь… — Каждое слово давалось Нике с трудом. — Мне очень нужна работа. Может, поговоришь с мужем? Или с братом. Мне бы куда-нибудь, хоть на маленькую должность. Неважно кем.
— А-а, — с облегчением выдохнула подруга. — Значит, таким образом решила переключиться. Конечно, целыми днями сидеть одной дома — не сахар. Я вон и то со своими бандитами в четырех стенах совсем озверела. А одной-то поди как тошно. Только кто тебя на маленькую должность возьмет? С твоими-то деньжищами. Люди не поймут.
— Олеся, ты не поняла. У меня никаких деньжищ нету. Потому и работу ищу Жить не на что.
— Куда же они подевались?
Олеся буравила Нику глазами, ноздри ее хищно вздрагивали.
— Андрей… — Ника замялась. — У него оказались большие долги. Он не успел с ними разобраться.
— Так дачу продай.
— Продана, — отрезала Ника. — И квартира тоже.
— Где же ты теперь живешь?
— Купила другую. Совсем маленькую.
— Ну мужик пошел! Мало того, что помер, так еще жену голой оставил! — Олеся захлебывалась от возмущения. — А ты, дура, зачем платила? Мало ли чего он там наделал! Ты-то при чем?
— Я его жена.
Олеся глядела на нее словно на сумасшедшую.
— Уже не жена. Плюнула бы. Пусть Киреев бы разбирался.
— Он не мог. Потому меня и попросил.
— У него ведь тесть.
— Тестя на пенсию отправили.
— Ой, наивная. Да у них ведь наворовано на тысячу лет вперед. Поделились бы, не развалились.
— Под бумагами стояли подписи Андрея, а значит, это долг и моей чести.
— Ой, какая честная. — В Олесином голосе теперь звучали жалость и презрение. — А с работой-то нынче трудно. Особенно в твоем возрасте. Ты ведь ничего толком не умеешь.
Ника вспыхнула:
— Кажется, я неплохо в вашем агентстве работала.
— Вспомнила бабушка Юрьев день! Когда это было! В доисторические времена. Теперь у брата такие асы работают. Ты там только кофе сможешь подавать. Да и то не возьмут. Для этого дела девки молодые существуют с ногами от шеи, которых можно при случае за кофе и… — Олеся хихикнула и вновь принялась причитать. — Ой, плохо, подруга, тебе придется. Как тебя угораздило? Все потеряла! Ты прямо несчастье к себе притягиваешь. Ладно, наверняка не обещаю, но может что придумаю.