Стихи минувших лет опять передо мной,—
они открыли мне мою судьбу когда-то
в краю, где террикон за садом синеватым
и вешних зорь цветы над зыбкою рекой.
Прощальные цвели на нивах васильки,
мне издали они головками кивали,—
я из деревни шел, и розовели дали,
я в город уходил от верб и от реки.
Лежала сплошь роса, синело всё кругом,
и тихая заря травинки золотила.
Остались позади — и дом, и взор твой милый,
сиявший часто мне за голубым окном.
Немало лет прошло. В деревне я опять,
где некогда писал цветущею весною.
Опять в моих руках забытая тетрадь,
та старая тетрадь, исписанная мною.
Но молодость свою не называю сном,
хотя на лбу моем не первые морщины,—
я вижу за окном веселые равнины,
я слышу — жизнь поет гудками за окном.
Румяный от зари, шумит мой тополь вволю,
шумит, волнуясь вновь, как некогда, давно,
и песня катится в раскрытое окно —
то тракторы спешат к домам колхозным с поля.
Уже лежит земля в спокойствии ночном,
мир звездами прикрыт, как легкой пеленою,
растаяла заря, синеет всё кругом,
и комсомольцы в ночь идут, идут гурьбою.
Вдали огней игра, чист и прозрачен воздух,
свет электрический наполнил весь простор
июльской теплой мглы, — как будто дивный хор,
со звездами небес слились земные звезды!
Душа моя поет и песнею своей
наш воспевает век и нашу жизнь живую,
и, вспоминая гул моих прошедших дней,
страницы желтые я в тишине целую.
1935, 1958