— Поднять белые флаги! Мы сдаемся шведам!
Мэдстоун
Денис полоснул саблей по красному мундиру, словно на учении по чучелу, — бегущий солдат споткнулся, выронил ружье и рухнул лицом вперед. Он был зарублен — это был первый человек, которого молодой офицер лишил жизни в бою, ибо дуэли не в счет.
Но никаких чувств Давыдов по этому поводу не испытал, только боевой азарт, что звал его скакать дальше вперед.
— Руби их песи, круши хузары! — Поручик весело заорал старый воинский клич и, дав шенкеля норовистому жеребцу, ринулся за другими беглецами, что проломились, словно лоси, через редкие кусты. Но участь их была предрешена: четыре десятка ахтырских гусар устремились следом, и через какую-то минуту должны были настигнуть несчастных беглецов и порубить их в мелкую капусту — где уж пешему уйти от конного.
«Сейчас мы их догоним, а там… Других сокрушим, целую роту, пока они на биваках стоят. И побегут от нас англичане в ужасе, приняв за целый полк. У страха глаза велики, а потому паника охватит их войска! А там и князь подоспеет, поддержит меня всеми ахтырцами и казаками, а затем стрелки на подводах подойдут, и побежит вся английская армия. А я за ними следом, и рубить, рубить… Недаром Суворов сказал, что три победы одержу. И первым в Лондон вступлю, Его Величество меня майором пожалует, а то и полковником — отцовский полк вручит. И за доблесть георгиевским кавалером стану, такой порыв только этой награды достоин. Буду я победителем самого генерала Уэлсли, коего фельдмаршал в Индии громил!»
Мысли неслись галопом, и на таком же бешеном аллюре шел его конь. И через десяток секунд, рубанув еще одного солдата, Давыдов миновал кусты — жеребец вынес его на открытое поле.
— Мама родная! Да сколько вас здесь?!
Денис Давыдов, разинув рот в превеликом изумлении, смотрел на ровные, густые и длинные шеренги солдат в красных мундирах, что полностью опоясывали гряду, похожую на длинную изломанную кочергу. Да еще вдалеке виделись холмы, что прикрывали позицию с дальней стороны, — на их склонах тоже пламенели мундирами.
А перед ним был, собственно, крайний левый фланг неприятеля, прикрытый целым драгунским полком, — рослые солдаты в касках с плюмажами с удивлением взирали на вырвавшихся в сотне саженей русских гусар, что останавливали своих коней и тут же их разворачивали.
— Никак бабы?
За драгунами стояли солдаты в таких же красных мундирах, но в юбках, что вызвало удивленный крик одного из гусаров. Но оторопь тех и других длилась недолго — донеслась отрывистая команда на незнакомом языке, и сразу целый эскадрон, а то и больше, в добрых полторы сотни всадников, выхватил длинные палаши, и длинные шеренги тронулись шагом, постепенно разгоняясь.