Она рассматривала изысканное меню.
— Здесь есть лосось, я люблю рыбу.
Когда официант вернулся, чтобы принять заказ, Аарон сказал:
— Леди принесите лосося с горячим картофелем в масле и с петрушкой. — Он что-то добавил на безупречном французском. — А мне буф-штекс с кровью и печеный картофель.
— Ты хорошо говоришь по-французски, не так ли? — спросила Памела, как только они остались одни.
— В твоих устах это звучит так, будто я часто граблю бензоколонки.
— Извини. Это всего лишь еще одно различие между нами.
— Хорошо, я не буду разговаривать при тебе на французском, милая, — произнес он, растягивая слова по-техасски.
Она слегка улыбнулась, но не выглядела счастливой.
— Поверь, я бы никуда не пошел с тобой, если бы между нами не было различий, — заметил он, и Памела слегка дернула плечами.
Все: и салаты, и его шипящий бифштекс, и ее копченый лосось, и картофель — словно вызвали ее отчуждение. Что-то шло не так, и Аарон не знал, что именно. Но когда он посмотрел в ее бесхитростные голубые глаза, у него забилось сердце. В их глубине было желание.
Он мечтал сжать ее в объятиях. Он желал бы провести еще одну ночь с ней, такую же, как была. И он знал, что Памела ответит на его прикосновения и взгляды. Ее хладнокровное поведение не в счет. Аарон видел ответ в ее глазах. Приятели, которые знали, что он отвез ее к себе в праздничную ночь, нещадно дразнили его, говорили о ледяной деве, о женщине, к которой не смел прикоснуться ни один мужчина. Джастин рассказал ему о ее матери, да и сам Аарон смутно вспомнил слухи о Долли Майлз. Имеет ли это какое-то отношение к сдержанности Памелы? Он не знал, что у Долли была дочь, ведь Памела намного моложе его.
Аарон пристально посмотрел на нее поверх пламени свечи. На этот раз превосходный бифштекс останется несъедённым — достаточно лишь видеть эту женщину, отрешенный взгляд которой только еще больше интриговал его. Аарона восхищали даже редкие веснушки на ее прямом носике. Она была провинциалкой в наилучшем смысле этого слова: практичной, деловой. И она что-то скрывала. Он чувствовал это по прохладной осторожности, которая сковывала ее большую часть вечера.
Он повернулся и взял ее руки в свои, поднеся их к губам и слегка касаясь поцелуем ее пальцев. Тотчас она вздохнула, и в её пристальном взгляде вспыхнули огоньки.
— Поехали домой, — сказал Аарон глуховатым тоном, и после минутного колебания она кивнула.
Он жестом позвал официанта и расплатился за ужин. Как только официант оставил их снова наедине, Памела коснулась его руки.
— Аарон, мы очень поторопились однажды. Я не хочу больше спешить.