— Что, поаккуратней нельзя? — гневно завопила она, вытаскивая из коробки двух пушистых рыжих котят. — А если бы вы наступили на котенка?
— Я пошел, — решительно заявил Крейг, с трудом поднимаясь на ноги.
— Куда это? Нет, садитесь в кресло и сидите тихо, а я посмотрю, что у вас с ногой!
— Я вам и так могу сказать, что все в порядке.
Присцилла выпрямилась, держа в каждой руке по котенку, и взглянула на него.
— Подождите минутку. Малыши очень напуганы: они не привыкли, чтобы их домик переворачивали вверх дном. Я успокою их и займусь вами. Нога болит?
— Да.
— Сядьте же. Пожалуйста.
Повернувшись к нему спиной, она поставила коробку на прежнее место, собрала рассыпанные по полу обрезки бумаги, шепча что-то успокаивающее, погладила каждого котенка, положила их обратно в коробку и, только убедившись, что они успокоились, обернулась к Крейгу.
— Теперь займемся вами. Хотите, я приложу к ноге лед? У меня в кладовке стоит старый холодильник.
Крейг засучил штанину и уставился на распухшее колено.
— Да, это, наверно, поможет.
— Отлично. — Присцилла исчезла в кладовке и через несколько минут появилась оттуда с несколькими кубиками льда, завернутыми в посудное полотенце. — Вот, приложите.
Крейг сморщился от прикосновения льда к горящей коже. Присцилла молча наблюдала за ним: в глазах ее читалась непривычная растерянность.
— Я могу еще чем-нибудь вам помочь? — спросила она.
— Да, — ответил он, поднимая на нее непроницаемый взгляд. — Подойдите и поцелуйте меня.
Присцилла никак не ожидала услышать подобное.
— Думаете, вам от этого полегчает?
— Детям обычно помогает это средство.
— Детям целуют то место, которое болит. Таким образом, я должна поцеловать вашу коленку, — рассудила она. — А у меня нет желания целовать вам ноги.
Крейг взял ее за руку.
— Нет, коленку не надо. Это мне не поможет. А вот если вы поцелуете меня в губы, я мигом забуду про боль. — Он притянул ее к себе, желая усадить к себе на колени.
— Не надо…
— Что за ерунда! Присцилла, неужели вы никогда не сидели на коленях у мужчины?
— Нет, сидела, конечно, — пробормотала она, неожиданно для себя подчиняясь ему.
Присцилла оказалась гораздо выше, чем ожидал Крейг — на удобном диване это было бы не важно, но в старинном кресле с неудобной прямой спинкой ему пришлось немало поерзать, прежде чем он принял удобное положение. К тому же Крейг привык к миниатюрной, изящной Монике. Конечно, в прошедшие после развода три года ему не раз случалось сажать на колени женщин, но ни разу это не происходило в грязной кухне ремонтируемого дома, где было чертовски холодно, а у него к тому же распухла нога.