— И вы считаете своей задачей поднимать дух разочарованного человечества? — желчно спросил Крейг.
Присцилла нахмурилась.
— Вот именно. И прежде всего — себе. Мне плевать, что подумают обо мне другие, и я не стремлюсь всегда и во всем поступать правильно. Я просто радуюсь жизни. Можете ли вы, мистер Пинкни, то же самое сказать о себе?
— Нет, и не хочу. Я не гедонист, Присцилла. У меня есть обязанности, и я отношусь к ним серьезно.
— Слишком серьезно! — возразила она, нервно теребя кружевную оборку. — Я не такая вздорная сумасбродка, как вам кажется, и в моем безумии, если хотите, есть своя логика. Я устроила этот спектакль отчасти — даже главным образом — для того, чтобы прорекламировать «Антикварий» и гостиницу. Я собираюсь рассказывать о том и другом каждому, кто со мной заговорит.
Крейг со стоном прикрыл глаза рукой. Какого черта он пытается что-то ей втолковать? Все, чего он добился, — ушиб ногу, испортил свои лучшие туфли и выставил себя на посмешище.
Из-за поворота показалось величественное здание Симфони-холла: бежать поздно, да Крейг и не имел желания выпрыгивать из кареты и кидаться наутек.
— А вы случайно в «Глоб» не звонили? — спросил он голосом, исполненным мрачных предчувствий.
— Разумеется, звонила. Что толку от моей рекламной акции, если о ней узнают какие-то триста человек на благотворительном концерте?
— И ждете, конечно, что они поместят вашу — и мою! — фотографию в воскресном выпуске?
— Надеюсь, — озорно улыбнулась Присцилла. — Обидно будет зря потерять столько денег!
Экипаж остановился, и Крейг глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Мало того, что она приехала на концерт в экипаже и в маскарадном костюме, она еще надеется, что об этом узнает весь Бостон.
— Присцилла, я вам не нравлюсь? — спросил он вдруг.
Присцилла удивленно моргнула и отвернулась, избегая его настойчивого взгляда. Дэвид отворил дверцу, и Крейгу показалось, что он услышал торопливый шепот Присциллы:
— Слишком нравитесь!
Или, может быть, ему это почудилось? Присцилла уже сходила на землю, поддерживаемая услужливым Дэвидом. Крейга охватило желание остаться в экипаже, подальше от любопытной толпы, но, подавив малодушие, он изобразил широкую приветливую улыбку и спрыгнул на землю вслед за Присциллой.
Следующие полчаса обернулись для Крейга кошмаром. Репортер из «Глоба», к которому Крейг с первого взгляда почувствовал неприязнь, подбежал к Присцилле вместе с фотографом и забросал ее вопросами, которые повергли бы настоящую аристократку в глубокий обморок. Присцилла отвечала с видимым удовольствием, нисколько не смущаясь фривольными темами и развязным тоном, и при каждом удобном и не совсем удобном случае упоминала свой магазин и гостиницу.