— Не стоит терять время, — продолжал Талхат. — Кто вовлек вас в эти махинации?..
Сторож ответил:
— Завскладом.
— Его имя?
— Нерзи Кулов.
— Когда? При каких обстоятельствах?
— Не помню точно, когда это было… Один раз после работы все прямиком по домам, а он задержался, зашел ко мне в проходную, ставит ее… ну, белую: «Ишан, — говорит, — устал я что-то, давай раздавим ее…» Пока пили, он все обо мне спрашивал: как живу, сколько получаю. Интересовался все… посулами голову закружил. В сеть свою захватил.
— И все-таки когда это было?
— Так думаю, что лето назад…
— В позапрошлом году?
— Ага.
— Значит, вы добровольно согласились?
— Сам я… Сам в его сети, как птенец…
— Кто вам выплачивал вознаграждение?
— Нерзи. Он сам был кассир, всем выдавал, все расписывались.
— Не говорил он, зачем надо расписываться?
— Хотел, чтобы мы все были с ним повязаны, никто чтоб не мог отпереться, если застукают.
Хаиткулы не пришлось вмешиваться и на этот раз, чтобы помочь Талхату. Когда сторожа увели, он похвалил инспектора за то, что он быстро «находит язык» с матерыми в общем-то преступниками.
Прозвонил телефон. Дежурный сообщил, что пришел с повесткой экспедитор Кузыбаев. «Пусть идет сюда», — сказал Хаиткулы.
Дверь открылась, и в кабинет сначала проникла голова Кузыбаева, а затем и все его массивное туловище. Вошел он довольно бодро, как будто между делами забежал, протянул обе руки Хаиткулы:
— Здравствуйте, яшулы!
Капитан поднялся со стула, поздоровался:
— Ну, друг любезный, что-то вы раненько стали выходить из дому. В другой раз вас в это время и не встретишь, а сейчас чуть свет на ногах…
— Ах, начальник, начальник, напраслину возводишь! — Кузыбаев был в хорошем настроении. — Не сижу я дома и не таюсь ни от кого. Что мне попусту людям глаза мозолить и бегать по улицам, как паршивому псу. Торговое дело бойкое, крутись и крутись с утра до вечера, и все меж недовольных людей. Приходишь в контору, директор кулаком по столу: «Не привез этого… не завез того». Приходишь домой, а жена все одно: «У кого пропадал?» Вдобавок все смотрят на тебя так, как будто ты не государственным распоряжаешься, а своим!
— Если бы это было личное имущество, деньги бы, наверное, у вас не переводились… — Хаиткулы изобразил на лице серьезный интерес к тому, что говорил Кузыбаев.
— Откуда… не думаю… Вот работать бы пришлось круглые сутки. — Он еще больше выпятил свой живот и прерывисто задышал. — А так что ж? Зарплата маленькая, а трудов сколько, а хлопот… а подводных камней!
Хаиткулы спросил как бы невзначай:
— Семья у вас большая, Кузыбаев?