преисподней, а нам надо быть поближе к холодной воде, чтобы охладиться, когда солнце
будет несчадно палить, — голос Джейка прогудел над палаткой.
Лана отвернулась от меня и села. Я перевернулся на спину и смотрел на нее, когда она
собирала припасы, чтобы подготовиться.
Она сверкнула улыбкой и посмотрела на меня, когда потянулась к молнии палатки. Я
заметил ее отброшенный бюстгальтер, с прошлой ночи, сел и схватил ее за руку.
— Ты не можешь пойти туда вот так, — сказал я более требовательным голосом, чем я хотел.
Мысль, что Джейк или кто-либо еще увидят ее без лифчика в этом скудном маленьком
топе, который заставил меня ревновать. Ни за что.
— Как? — она нахмурилась, глядя вниз, на мою ладонь на ее руке.
Я взял ее бюстгальтер и бросил ей.
— Тебе нужно это надеть.
Она держала одежду в руках.
— Я надену купальник под одежду. Мне сегодня не нужен бюстгальтер.
— Э-Э, да наденешь. Ты не выйдешь из этой палатки со своей грудью, прикрытой только
тонким куском тряпки.
Улыбка растянула ее губы, она взяла бюстгальтер из моих рук.
— Ладно, хорошо. Ты будешь смотреть, как я надеваю его?
— Черт возьми, да, — ответил я, улыбаясь, дотянулся до вещей, которые она держала, взял
их из ее рук и положил перед ней, — Или, еще лучше, я могу надеть его на тебя.
Дышать Ланы стала быстрее и прерывисто, когда я подполз к ней и потянул за низ ее топа, чтобы снять его. Она подняла обе руки, чтобы помочь мне, а я стащил его медленно и
нежно, наслаждаясь видом. Я всегда был поклонником сисек, а у Ланы были красивые и
большие. Я не мог ничего с собой поделать. Я пробежался своими пальцами по ее
торчащим соскам, затем игриво потянул за один. Её прерывистое дыхание заставило меня
забыть обо всех остальных, которые ожидали нас снаружи палатки. Эти короткие быстрые
вдохи делали чудеса с ее грудью.
— Надень на меня лифчик, Сойер.
Подняв глаза, я встретился с ней взглядами. Она была заведена, как и я. Мы оба были
готовы взорваться, если мы не сдержим это. Я хотел ее. Сильно.
— Ладно, — ответил я, заставив себя натянуть бретельки бюстгальтера на плечи по ее рукам.
Я в благоговении покрыл ее груди атласными чашечками, прежде чем застегнуть его
между ними.
— Я буду, Э-Э, Э-Э. скоро, — пролепетала она, задыхаясь. Все, что я мог сделать, это
кивнуть.