движения более увлекательными. Обе руки Сойера обвились вокруг меня, и плотно
прижали меня к груди. Мы оба затаили дыхание и дрожали в объятиях друг друга.
* * *
В ту минуту, когда Эштон припарковала свою Джетту на расчищенном участоке земли у
озера Винсентов, Сойер прибежал трусцой к нам. Его волосы были зачесаны назад и
влажные капли воды разлетались от густых прядей. Темно-синие плавки, в которые он
был одет, висели на его талии, и демонстрировали его изысканные мышцы и бедренные
кости.
— Полностью уверена, что он не бежит сюда, чтобы увидеть меня, — Эштон саркастически
заметила, когда я сидела и смотрела на него с благоговением. Избавляясь от моего
почтительного взгляда, я открыла дверцу машины и вышла.
Сойер мгновенно подбежал ко мне.
— Я не думал, что ты когда-нибудь здесь была, — сказал он довольным голосом, когда его
холодная, влажная рука сжала мою, и притянул меня к своей груди. Он сделал мою сухую
одежду влажной, но я не собиралась жаловаться.
— Извини, мы проспали, — объяснила я.
— Не извиняйся перед ним. Он был единственным, кто не пускал нас до конца, — Эштон
подразнила и направилась в сторону Бо, когда он направился в ее сторону.
— Я хорошо провел время вчера вечером, — Сойер сообщил мне хриплым шепотом.
Мы пошли перекусить где-нибудь у Хэнка, потом мы пошли к полю. Никакой вечеринки
не было прошлой ночью. Сойер воспользовался их местонахождением и принес большое
одеяло для нас, и мы лежали на спине под звездами. Я указывала на разные созвездия, и
он пытался запустить его руки под различные части моей одежды, притворяясь, что
слушает меня. Он был совершенным.
— Я тоже, — ответила я, улыбаясь, подняв на него глаза.
Он наклонил голову, чтобы поцеловать меня, затем тихо прошептал:
— Давай посмотрим, смогу ли я научить тебя делать сальто с тарзанки.
Встряхнув головой, я подавила смешок.
— Ни в коем случае. Ты пробовал один раз, и я в конечном итоге это закончилось десятью
швами на моей голове.
Сойер нежно потер рукой мой затылок, где я порезалась на тарзанке в десять лет. Когда
Сойер сказал, — «Отпускай веревку, СЕЙЧАС,” я запаниковала, и мне потребовалось
несколько секунд, чтобы повиноваться. Эти несколько секунд были разницей между моим
приземлением в глубокою воду, и моим приземлением на кромку берега. Я никогда не
испытывала эти качели снова.
— Я обещаю, я не позволю тебе пораниться в этот раз. Кроме того, мне было, кажется, десять. Я впитывал обучение людей вещам. Я гораздо лучше сейчас.
Он сжал мою руку и поднес ее к губам, прежде чем повести меня к озеру.
Смех и визг раздавались по воде громко и ясно. По крайней мере, двадцать человек были