— Точно.
— Можно сказать, слишком яркое, кричащее?
— Пожалуй, можно так сказать.
— Так вот, это пальто подарил ему я в пятницу вечером.
— Ваша метка все еще стоит на внутренней стороне кармана.
Гарри, открыв рот, уставился на Аллейна.
— А я-то летел к вам на всех парусах, — сказал он. — Но ветер изменил мне. Погребу-ка я прочь, пыхтя на веслах. Извините, мистер Аллейн. Заключительная ремарка: уходит с удрученным видом.
— Нет, не спешите, раз уж пришли. Я хотел бы знать, почему вы решили, что пальто имеет отношение к делу. Садитесь. Доверьтесь нам.
— Вы серьезно? — удивился Гарри. — Спасибо, я с удовольствием.
Он сел и посмотрел Аллейну прямо в лицо.
— Я не всегда веду себя так плохо, как сегодня, — сказал он и торопливо продолжил: — Так вот, про пальто. Я не придал этому факту большого значения, но вы, видимо, им заинтересовались, потому что у всех выспрашивали, во что был одет Джоббинс. Я не совсем понял, к чему вы клоните, однако подумал, что будет лучше, если вы узнаете, что пальто до вечера пятницы принадлежало мне.
— А почему, скажите на милость, вы сразу не сказали, когда все тут сидели?
Гарри густо покраснел. Глотнув воздуха, он быстро и словно нехотя заговорил:
— Все страшно потешались над моим пальто. В такой милой сердечной манере благовоспитанных мальчиков из частных школ. Ужасно симпатичные ребята. Всегда готовы немножко повеселиться. Думаю, излишне говорить, что сам я к питомцам старой доброй частной школы не принадлежу. И если уж совсем начистоту, старой доброй государственной школы тоже не закончил, как великий король дельфинов.
— Найт?
— Точно, но он не любит вспоминать о том, чей он питомец.
— Он вам не нравится?
— Я ему намного больше не нравлюсь, — сказал Гарри, коротко рассмеявшись. — Знаю, я выгляжу не очень приятно. Видите ли, мистер Аллейн, перед вами еще одно дитя трущоб с еловым пеньком вместо головы на плечах. Недостаток воспитания я восполняю шутовством.
— Но, — мягко возразил Аллейн, — разве в актеры идут исключительно выходцы из Итона?
— Конечно, нет, — усмехнулся Гарри. — Но уверяю вас, у людей со связями имеется достаточно более действенных и менее бросающихся в глаза приемов, чтобы вышибить всякую шушеру из финальной сцены битвы за Армагеддон. И меня, как законченного аутсайдера, тошнит от их круговой поруки. Извините. Несомненно, вы сами питомец. Итона, я имею в виду.
— Значит, вы в душе рассерженный молодой человек? Верно?
— Местами. Я получаю компенсацию. Они боятся моего языка, или мне хочется думать, что боятся.
Он помолчал немного и продолжил: