— Миссис Гузман видела реликвии?
— Возможно.
— Она заинтересовалась?
Выражение, промелькнувшее на лице мистера Кондукиса, Аллейн позже охарактеризовал как «сугубо деловое».
— Она коллекционер.
— Не высказывала ли она желания купить их?
— Высказывала. Но я был не склонен продавать.
Аллейну вдруг пришло в голову любопытное соображение.
— Скажите, — спросил он, — вы и ваша собеседница были в карнавальных костюмах?
Мистер Кондукис глянул на него с презрительным недоумением.
— Миссис Гузман была, кажется, в андалузском наряде. На мне было домино поверх вечернего костюма.
— Вы оба были в перчатках?
— Нет! — громко произнес Кондукис и добавил: — Мы играли в бридж.
— На ком-нибудь из гостей были перчатки?
— Дурацкий вопрос. Возможно, на ком-нибудь были.
— Экипаж тоже был в карнавальных костюмах?
— Разумеется, нет!
— Стюарды?
— Одеты как лакеи в восемнадцатом веке.
— В перчатках?
— Не помню.
— Почему вы так не любите светлые перчатки, мистер Кондукис?
— Понятия не имею, — затаив дыхание произнес тот, — к чему вы клоните.
— Вы сказали Перегрину Джею, что терпеть их не можете.
— Личное предубеждение, я не могу объяснить его.
— Не обеспокоили ли вас в ночь катастрофы чьи-то руки в перчатках? Мистер Кондукис, вам нездоровится?
— Я… Нет, нет, я здоров. Вы настойчиво расспрашиваете об эпизоде, прискорбном для меня, трагическом эпизоде, который я болезненно пережил и который потряс меня до основания.
— Я не стал бы этого делать, если бы мог. Боюсь, я должен продолжать. Будьте добры, расскажите подробнее, что случилось в момент катастрофы с вами и людьми, находившимися рядом или появившимися рядом позднее?
На мгновение Аллейну показалось, что Кондукис откажется отвечать, разразится криком или просто выйдет из комнаты, предоставив их самим себе. Однако он не сделал ничего подобного. Бесцветным монотонным голосом он принялся быстро перечислять известные факты. Он говорил о тумане, о неожиданном появлении танкера перед «Каллиопой», о разрушении яхты. Он говорил о пожаре, о нефтяной пленке на воде и о том, как он вдруг увидел внизу прямо под собой деревянный плот из плавательного бассейна и как палуба пошла вертикально вверх, и он заскользил по ней и очутился на плоту.
— Письменный прибор по-прежнему был при вас?
Аллейн правильно угадал. Кондукис сжимал его под мышкой, по-видимому совершенно бессознательно. Когда он рухнул на плот, прибор оказался под ним, потом у него были синяки. Правой рукой он ухватился за веревочную петлю, находившуюся сбоку. Рядом с плотом возникла миссис Гузман и вцепилась в другую петлю. Аллейн представил себе крупный нос, разинутый рот, мантилью, прилипшую к массивной голове и колыхавшиеся на воде кипу мокрых черных кружев и белое тело.