— На балконе?
— Да, — нервной скороговоркой пояснил Перегрин. — Ковер, что лежал под стеной, где был сейф. Там все в крови и мозгах Джоббинса. Весь ковер.
Лицо Джереми стало серым.
— Извини, конечно, я позвоню. — И он вышел из комнаты.
Приняв ванну и побрившись, Перегрин проглотил с отвращением два сырых яйца, политых ворчестерским соусом, и принялся звонить по телефону; неполадки со звуком на линии отнюдь не облегчали ему задачу. Было двадцать минут восьмого.
На южном берегу Темзы, в Саутуорке, суперинтендант Аллейн, оставив инспектора Фокса договариваться о дневных встречах, отправился в больницу св. Теренсия, где его проводили в палату Тревора Вира. Мальчик лежал за ширмой, тяжело дыша и не подавая иных признаков жизни. Что происходило сейчас в его отключенном сознании? У его кровати сидел констебль в форме, каску он сунул под стул, в руке держал блокнот. Аллейна сопровождали палатная медсестра и врач.
— Как видите, он в тяжелом состоянии, — сказал врач. — Он упал на ноги, и позвоночник вошел в основание черепа. Возможно, он также сильно ударился копчиком. Насколько мы можем судить, значительных внутренних повреждений не наблюдается. Правое бедро и два ребра сломаны. Сильные кровоподтеки. Можно сказать, ему чертовски повезло. Упасть с высоты двадцати футов!
— А что вы скажете насчет синяка на щеке?
— Вот тут возникают затруднения. Вряд ли это след от удара о спинку или ручку кресла. Скорее всего, мальчику со всего размаха двинули по физиономии. Хотя определенно утверждать не могу. Сэр Джеймс смотрел его. — Сэр Джеймс Кертис являлся патологом министерства внутренних дел. — Он полагает, что синяк на щеке — след кулака.
— Ага, значит, таково его мнение. Думаю, бесполезно спрашивать, когда мальчик придет в сознание?
— Абсолютно бесполезно, сказать ничего нельзя.
— А много ли он сможет вспомнить?
— Обычно события, непосредственно предшествовавшие инциденту, напрочь выпадают из памяти.
— Увы.
— Что? Ах да, потеря памяти для вас является крайне огорчительным явлением.
— Весьма. Можно ли измерить рост мальчика и длину рук?
— Его нельзя беспокоить.
— Знаю, но если бы можно было на минутку снять с него покрывало… Это очень важно.
Молодой врач задумался на секунду, затем кивнул сестре, и та откинула одеяло.
— Я вам очень благодарен, — сказал Аллейн три минуты спустя, накрывая мальчика.
— Если я вам больше не нужен…
— Да, большое спасибо, не буду вас задерживать. Спасибо, сестра. Я лишь переговорю с констеблем и уйду.
Во время измерения Тревора констебль стоял за кроватью.
— Вы тот парень, что приехал со «скорой»? — спросил Аллейн.