И, наконец, самое аморфное, поскольку оно самое большое, — Правительство. Которое все они не любили, старались убежать от него (но которое само давало им саму возможность убежать: «но имей в виду, только на несколько дней!»), да и как можно убежать (или просто не любить) от того, что нельзя увидеть или воспринять другими органами чувств. Тени Фрэнка Олдейна и его приятеля, гарвардского юриста!
Бонхэм грубо вырвал его из бесплодного круговорота мыслей.
— Ты когда-нибудь нырял без акваланга?
— Ну… Не очень. Очень немного, близко от берега, в озере.
— Я думал, может, нет. Понимаешь, мы не берем с собой оборудования. Слишком дорого везти. И все равно, нам нужно было бы брать маленький компрессор, ведь там негде заправить баллоны.
— Ты не собираешься искать там в лагуне эти галеоны? — спросил Грант, слегка гордясь своими познаниями.
— Ты шутишь? Черт, да нужен Эд Линк и его «Си Дайвер П», просто чтобы помолиться о находке, да и тогда это было бы удачей. Если они там вообще есть, а я в этом не уверен, то над ними двадцать футов песка.
Бонхэм потянулся и достал бутылку джина.
— Вот о чем я подумал. Раз мы не можем взять оборудование и раз ты не умеешь нырять без акваланга, я подумал, что если ты захочешь оплатить мой билет на самолет и мою комнату там, то я бы взялся за тебя и научил всему, что знаю о свободном нырянии.
Грант еще раз с легкой тревогой подумал о своем неуклонно растущем счете у Бонхэма, а затем отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
— О'кей. Я думаю, это, в общем-то, справедливо, — сказал он, глядя на приближающиеся доки. Он знал, что его взяли голыми руками, но у Бонхэма явно не хватало денег, а он и в самом деле был глубоко взволнован идеей поездки. И вдруг на вид доков наложился прозрачный цветной слайд памяти: обнаженная Лаки стоит в маленькой квартирке на Парк Авеню в тот первый день, когда они занялись любовью, и возбуждение от мысли о поездке исчезло, оставив звенящую пустоту и равнодушие. Он хотел, чтобы она была с ним. Солнечные блики на воде, свежий соленый морской воздух, движение катера и прекрасный шепот воды, — все это неожиданно стало скучным и обыкновенным.
— Тебе обойдется это в полтинник, — сказал Бонхэм.
— Я не очень хороший пловец.
Бонхэм сморщил свой маленький нос на большом лице под ясными грозными глазами.
— Неважно. С трубкой и ластами любой может часами держаться на воде. А тем временем мы попробуем здесь в оставшиеся дни, пока не едем. Та же цена. Я знаю, где есть хорошее затонувшее судно, я имею в виду современное, могу завтра взять туда тебя, если хочешь исследовать.