— Я? Извиниться перед этой дикаркой? Ты, Элизабет, бываешь слепа, видишь в людях только хорошее! Неужели ты ничего о ней не слышала? Ее не принимают в обществе.
— Ты недобрая, немилосердная, а это никуда не годится, — продолжала Элизабет. Потом, заметив Николь с Мартой, обратилась к ним: — Уже уходите? Может быть, поменять партнеров, у нас еще остается время для игры.
Николь это показалось невероятным. Эта девушка защищает ее, незнакомую, от своей кузины, а теперь явно собирается спасти вечер исключительно в пользу Николь.
— К сожалению, я приглашена еще в одно место.
— Ну что же, сыграем в другой раз, — сказала Элизабет. — Рада была с вами познакомиться, леди Шелтон.
— Я тоже, — ответила Николь, у которой язык не повернулся резко ответить ей.
Они с Мартой ушли и вскоре уже сидели в экипаже Серлов. После долгого молчания Марта взглянула на подругу.
— О чем ты думаешь?
— Элизабет очень мила, — тихо произнесла Николь. — Все ее любят.
Николь отвернулась и стала смотреть в окно, не видя при этом «Ковент-Гардена», мимо которого они проезжали. Не потому ли герцог ее полюбил?
— Кроме меня, — грустно добавила Николь.
Марта не нашлась что ответить.
— Леди Элизабет сию минуту сойдет вниз, ваша светлость.
Герцог кивнул и, меряя шагами маленькую гостиную, бросил взгляд на карманные часы в восемнадцать карат. Опаздывать не в правилах Элизабет, но прошло еще пятнадцать минут, прежде чем та спустилась, одетая, как он заметил, не для ужина и театра, а в серое домашнее платье.
— Вы забыли обо мне? — спросил он, поддразнивая ее.
Элизабет вздохнула и подошла к нему.
— Мне очень жаль, Хейдриан. Я не забыла. Но боюсь, совершила серьезную ошибку.
Она опустилась на кушетку, и он сел рядом.
— Я в этом сомневаюсь, — сказал он. — Вы нездоровы?
— Я очень устала. Немного поиграла в теннис и чувствую себя разбитой. Мне следовало послать вам записку, что я отменяю нашу встречу, но я так хотела вас видеть. Надеялась, что короткий сон восстановит мои силы, но только что проснулась и все равно не чувствую себя отдохнувшей.
— Не беспокойтесь обо мне, — сказал герцог. — В теннис вам играть не следовало, Элизабет, вам нужно пролежать в постели весь вечер.
Она коснулась его руки.
— Вы на меня не сердитесь?
— Разумеется, нет. — Потом его взгляд стал мягче. — Но стоило ли оно того? Вам понравился ваш выход?
Она огорченно посмотрела на него.
— Это было не очень приятно, Хейдриан, и я все еще расстроена!
— Что же вас расстроило?
— Две леди очень грубо обошлись еще с одной, третировали ее, — и одна из них была Стейси.
— Стейси не самый добрый человек.