Эс-Ти стоял, цедил чай, делал все возможное, чтобы казаться этим достойным леди ручным и кротким. Их первоначальная настороженность начала таять, и к тому времени, как миссис Пэттон вернулась, они извлекли из него интересную информацию: оказывается, он остановился у Чайлдов в Остерли-Парке и смог поэтому описать им новые стулья миссис Чайлд со спинками в виде античной лиры.
Миссис Пэттон подошла к нему.
— Я должна принести вам свои извинения, мистер Мейтланд. Леди Ли нездорова. Боюсь, сегодня она к нам не присоединится.
Эс-Ти опустил глаза под ее проницательным взглядом Конечно, Ли не захочет увидеться с ним. А чего он ожидал? Он почувствовал, что краснеет. Все дамы смотрели на него.
— Мне очень жаль слышать это, — проговорил он бесстрастным тоном.
Миссис Пэттон взяла его руку, когда он раскланивался на прощание.
— Может быть, в другой раз, — сказала она.
Он почувствовал, как ему в ладонь вложили маленький сложенный листок бумаги. Его пальцы сжались.
— В другой раз, — повторил он механически.
Дверь гостиной закрылась за ним. Он остановился в полутемном холле и развернул записку.
«Она гуляет в саду, — говорилось в ней. — Джексон вам покажет».
У подножия лестницы стоял дворецкий и выжидающе смотрел на него. Эс-Ти смял записку в руке и спустился.
Ли привыкла принимать как данность, что ее рассудок играет с ней в игры. Так, какой-нибудь звук мог заставить ее обернуться, ожидая увидеть за спиной отца, или, увидев очаровательный шарф, она могла подумать: «Анне понравится». Сначала эти моменты были очень частыми, как сны, но постепенно они стали выцветать и стали случаться реже. И все-таки, когда до нее донеслись шаги и запах, сильный запах свежесрезанной лаванды, она бездумно подняла голову и только потом поняла, что этот запах был только воспоминанием, а не реальным человеком, и место было другим, не там, где она была сейчас, а там, где пыль и солнце смешивались воедино в разрушенном дворе замка.
Она не может обернуться и увидеть Сеньора, стоящего там среди своих сорняков и диких зарослей.
Она захлопнула маленький томик «Сна в летнюю ночь» и склонила голову на руку, не слушая мягких укоров кузины. Клара действительно очень хотела помочь, Ли знала это, и все же этот нажим, заставляющий ее вернуться к жизни, к внешнему миру, делал Ли еще более несчастной и злой. Ей становилось все хуже и хуже… еще больнее. Она долго страдала, потеряв свою семью, а теперь ей снова приходится страдать из-за человека, который в любви знал только кокетство и похоть, который мог посмотреть сквозь нее так, как будто ее не существовало, а потом бессердечно пригласить ее танцевать.