У Бетти Ричмонд стол ломился от яств. За ужином было всего двенадцать человек: сами Ричмонды, их сын Крейвен, три супружеские пары и две одинокие дамы — с видами на Джино. Почему Ричмонды решили, будто он нуждается в сватовстве? Он, имевший неограниченный выбор — от голливудских старлеток до нью-йоркских моделей и шоу-герлс из Лас-Вегаса?
Ему пятьдесят девять лет. Марии сейчас было бы тридцать семь. Он ежегодно отмечал ее день рождения одиноким ужином подле бассейна в Ист-Хэмптоне. Да, он оставил этот дом за собой. Окружил металлической изгородью под током и предоставил саду зарастать, как заблагорассудится.
Он похоронил Марию в саду, под деревом, где они впервые принадлежали друг другу. В доме все осталось, как в день ее гибели. Кроме него, туда никому не разрешалось заходить. Он приезжал в день ее рождения. Целый год ждал этого. Разве может другая женщина сравниться с Марией? Даже с памятью о ней…
Стук в дверь немало удивил Джино. Он поглядел на часы. Половина третьего ночи.
— Кто там?
Дверь отворилась, и на пороге возникла Бетти Ричмонд в атласном халате цвета зрелого персика, с распущенными волосами.
— Зашла посмотреть, как вы тут устроились, — сказала она таким твердым голосом, что он не почувствовал в ней ни малейшего волнения.
Джино разжал руку, уже готовую выхватить из-под подушки пистолет.
— Все замечательно. Спасибо, Бетти.
— Еще бы, — промурлыкала она и, закрыв дверь, приблизилась к нему. — А мне вот не спится.
Прежде чем Джино сообразил, что происходит, она уже сбросила персиковый халат и предстала перед ним обнаженная.
— Мистер Сантанджело, я бы хотела, чтобы вы — друг семьи, друг всего света — трахнули меня!
Господи, так она — шлюха?
Он понизил голос до шепота.
— Оденьтесь, Бетти. Возвращайтесь к Питеру.
— Почему? Я вам не нравлюсь?
Нужно быть очень осторожным. Отвергнутая женщина…
— Я этого не говорил. Но обстоятельства…
— Обстоятельства таковы: Питер уехал к любовнице и, скорее всего, в эту самую минуту сует свой задрипанный член ей в глотку. Я не хочу сидеть и ждать у моря погоды.
— А я не хочу оказаться меж двух огней.
Женщина пожала плечами. Она вся состояла из мускулов.
— Я думала, вы считаете меня привлекательной…
— Так оно и есть.
Она без приглашения скользнула к нему под одеяло.
— Я не скажу Питеру. Обещаю.
Последовало самое атлетическое траханье, какое когда-либо выпадало на его долю. Она гоняла его пенис, словно шарик для пинг-понга: туда, сюда, вверх, вниз, в стороны, из центра, в центр… Гейм!
Второй сет. Все та же гонка. Потом она удалилась, и он уснул, а утром подумал: уж не сон ли все это?