— Эскалоп у нас сегодня — пальчики оближете.
— Тащи!
— А на первое грибного супчику не хотите?
Марат вопросительно взглянул на Михайловского. Тот согласно кивнул.
— Супчика тоже давай. А то посмотришь на эти салатики, начнешь думать, что самый крутой мент района перешел из своей уголовки няней в детский сад.
— Грубишь, Валерианыч, задираешь милиционера.
— Задираю соперника.
— Даже так? — вздернул брови Федор. — Что-то раньше я тебя возле Натальи не видел… Хотя она так явно смутилась. Между вами уже что-то было?
— Ничего между нами не было! — нахмурился Шестериков. — Просто я вдруг как бы ее увидел… Ну, до этого был весь в бегах, работа, опять работа, а тут вдруг вгляделся…
— «Вгляделся»! Слышала бы бедная женщина!
— Кончай уводить в сторону. Что ты хотел сказать?
— Опять торопишься.
— Тороплюсь, — согласился Шестериков. — У меня не так-то много времени осталось.
— Тебе же еще сорока нет, — удивился Федор.
— В декабре исполняется. Если подумать, то активной жизни — четверть века. Пробежит, не успеешь и глазом моргнуть.
— Ты прав, — печально согласился Михайловский. — А мы все сами бежим… Ладно, ладно, не будем отвлекаться. Понимаешь, в наших краях Фокин объявился.
— Намекаешь, что именно я грозился ему что-то оторвать? Или угроза — это уже состав преступления?
— Не думаешь же ты, что меня волнует безопасность Фокина? Просто я размышляю, что ему здесь надо.
— Говорят, преступника тянет на место преступления. Знает ведь, что ему башку могут свернуть, но рискует. Послушай, Федор, ну не стану я об него руки марать. Теперь у меня вполне легальный бизнес. И не полезу я ни в какие разборки. Кто тогда мою дочь растить станет?
— Фильм такой был «Никогда не говори «никогда»», — проговорил вроде в никуда Федор.
— Какие-то намеки у тебя странные.
— Дело в том, что наш Димка нацелился на одну женщину, которая кое-кому небезразлична.
— Имеешь в виду Наташу?!
— Имею в виду.
— Нет, ну посмотри, какой сучара! Неужели он думает, что мы здесь все забыли? Ты прав, Федор, я начинаю злиться…
— Злись, если охота, но между приступами своей злости подумай все-таки, как Наташу защитить. Хорошая она баба, и надо же, именно вашему брату глянется.
— Какому такому — нашему? — с подозрением спросил Шестериков.
— А то ты не знаешь!