— Самородок, — в том же тоне ответил он. И подал ей куртку. — Давай одевайся, не знаю, как тебе, а мне нужно охладиться.
Они опять поднялись на второй этаж и вышли в лоджию.
— Знаешь, я подумала, что Фокин мог бы залезть сюда, если бы захотел.
— Я об этом же подумал, — усмехнулся он и показал ей пистолет. — Опять придется стрелять, если ему нравится дышать газом.
Он подошел к перилам и свесил голову вниз.
— Лезть не очень легко. Можно и шею свернуть. И для чего?
— Например, отомстить, — сказала она тихо.
— Тебе? Но за что?
— За предательство. Он почему-то считает, что имеет право от меня что-то требовать.
— Может, ты дала ему повод? — сказал он жестко, так что Наташа удивленно взглянула на него.
— Повод — это что-то пообещала?
— Прости. Но я, кажется, ревную. Хотя вроде никакого права не имею. Трудно говорить о праве там, где в ход идут эмоции… Ты хотела меня о чем-то спросить.
Он заметил, как Наташа шевельнула губами, но в последний момент передумала задавать свой вопрос. После него трудно будет делать вид, что ей все равно.
— Давай-давай, спрашивай, — поторопил он, — обещаю не воспринимать твои слова как повод к чему-то там.
— Хотела спросить, — ей в момент стало жарко, — почему именно я? Разве у нас мало женщин? Гораздо моложе и красивее. Тех, что в отличие от меня смогут тебе родить кучу детей.
— А Светку воспитать сможешь?
— Марат, ну я же серьезно!
— И я серьезно. И какое мне дело до других, если мне нравишься ты… Нашла чего спросить — «почему»! Как объяснить, что других красивых женщин я воспринимаю только внешне, а к сердцу они не припадают, как говорила моя мама… Если хочешь знать, я, когда в первый раз привел Светку в садик, сразу обратил на тебя внимание. Подумал: такая женщина не может быть свободной. Наверное, у нее есть муж, который держит ее мертвой хваткой.
— А потом разузнал, что ничего подобного… — поддела она его.
— И что в этом плохого? Как еще можно узнать о женщине, не разузнавая? Запросить в милиции дело? Так ты вроде не привлекалась…
— А ты за что привлекался?
— Одного козла отметелил так, что руку ему сломал и челюсть.
— За что?
— За дело, — ответил Марат коротко. — А потом еще мне сказали, что ты в институте учишься. Вот, думаю, молодчина, руки не опустила, на весь мир не обозлилась…
Наташа засмеялась:
— Мне осталось только на весь мир обозлиться.
— А что, у меня бухгалтер работала. И вот ее тоже бросил муж…
Наташу резануло слово «бросил», но против правды не попрешь — бросил, как это ни называй.
— …И она превратилась в злобную, неопрятную мегеру. Так что в конце концов ее мужа все стали оправдывать: мол, и правильно сделал, что ушел, с такой крысой жить кому захочется. Вот вы с ней ровесницы, а она по сравнению с тобой старуха, да и только.