— А что, если наоборот — более компетентен, чем того хотелось бы королю?
Я подавил смешок:
— В это трудно поверить. Его высочество производит впечатление человека, который витает в облаках.
— Гм. — Эйвери поерзал в темноте. — Может, ты и прав. Просто мне кажется, что люди лучшего о нем мнения, чем король. И, судя по тому, что все говорят о леди Америке, если бы они могли выбирать принцессу, то выбрали бы ее. И если она такая строптивая, может, и принц Максон тоже?
Он спрашивал о таких вещах, которые мне не хотелось признавать. Возможно ли, что Максон на самом деле пытается подорвать отцовское влияние? А если это так, значит ли это, что он пытается подорвать королевскую власть и все то, что она олицетворяет? Я никогда не был горячим поклонником монархии и не мог испытывать серьезную неприязнь к человеку, который с ней борется.
Но моя любовь к Америке была превыше всего остального, а поскольку Максон стоял между мной и этой любовью, едва ли что-то сказанное или сделанное им могло бы заставить меня считать его приличным человеком.
— Даже и не знаю, — ответил я честно. — Он ведь не остановил то, что учинили над Вудворком.
— Конечно, но это еще не значит, что все случилось с его одобрения. — Эйвери зевнул. — Я просто хочу сказать, что нас учили наблюдать за каждым человеком, который переступает порог дворца, чтобы определить, нет ли у него каких-либо тайных намерений. Возможно, с теми, кто уже находится во дворце, не помешало бы вести себя точно так же.
Я улыбнулся.
— Похоже, ты что-то нащупал, — признал я.
— Ну разумеется. Я мозг всей этой операции. — Он зашуршал одеялом, снова укладываясь в постель.
— Спи давай, мозг. Твой ум понадобится нам завтра, — поддразнил я его.
— Есть. — С минуту он лежал молча, прежде чем снова подать голос: — Спасибо тебе за то, что выслушал.
— Всегда пожалуйста. Для чего еще нужны друзья?
— Угу. — Он опять зевнул. — Я скучаю по Вудворку.
— Знаю, — вздохнул я. — Я тоже по нему скучаю.
Я был не против инъекций, но место укола потом еще с час адски саднило. Хуже всего было то, что после них тебя большую часть дня наполняла странная пульсирующая энергия. Так что не редкостью было наткнуться на группку гвардейцев, наматывающих круг за кругом вокруг дворца или хватающихся за любую самую изнурительную работу, в попытке дать ей выход. Доктор Эшлер внимательно следил, чтобы в день инъекции получало строго ограниченное количество гвардейцев.
— Офицер Леджер! — вызвал он меня, и я, войдя в кабинет, замер перед узкой смотровой кушеткой, установленной рядом с его столом.