Султан Хаджи понимал, что опубликование этих условий вызовет такой взрыв возмущения в Бантаме, что он вряд ли усидит на троне. Поэтому он ограничился декларацией о дружбе и мире с Батавией, а формального договора подписывать не стал. После смерти Рейклофа ван. Гунса в ноябре 1681 г. Хаджи тотчас послал в Батавию новое посольство — формально, чтобы поздравить нового генерал-губернатора Корнелиса Спеелмана с назначением, а фактически, чтобы прощупать, не окажется ли он податливее своего предшественника. Но Корнелис Спеелман, один из наиболее агрессивных проводников голландской колониальной политики в XVII в., не оправдал надежд Хаджи. Он, по-видимому, решил проучить колеблющегося султана и оставить его без помощи перед лицом растущей оппозиции, с тем чтобы потом запросить с него втрое больше.
Между тем оппозиция новому режиму в Бантаме действительно вырастала день ото дня. Взойдя на трон, султан Хаджи сменил многих министров и высших чиновников. Часть из них он отправил в ссылку в область Лампунг на Южной Суматре, другие сами добровольно удалились в изгнание. После того как голландцы в конце 1680 г. оккупировали Чиребон и 7 января 1681 г. заставили князей Сепуха и Анома подписать договор, ставивший Чиребон под протекторат Голландии [96, т. III, с. 233–242], а Хаджи не заявил далее формального протеста против этого акта агрессии, число недовольных пополнилось многими чиновниками и из числа тех, кто не подвергся репрессиям. К началу 1682 г. недовольство приняло уже общенародный характер. В округах Лампунг, Понтанг, Танара, Тьирингин, Тьярита и даже в пограничном с Батавией округе Тангеранг началось партизанское движение. Отряды, которые султан Хаджи посылал против повстанцев, переходили на их сторону. Одновременно взялись за оружие моряки (те самые «пираты», наказания и выдачи которых добивался Рейклоф ван Гуне). Под предводительством адмирала Пангерана Кидула они стали атаковать не только крепости, оставшиеся верными Хаджи, но и Батавское побережье [158, с. 296; 242, с. 416].
В ночь на 27 февраля 1682 г. восстание вспыхнуло в столице султаната. Хаджи, лишившийся почти всех приверженцев, вынужден был поджечь город, чтобы под прикрытием огня отступить в свою укрепленную резиденцию — замок Сурусуанг. Через главу голландской фактории в Бантаме, которую повстанцы не тронули, он обратился в Батавию с отчаянным письмом, в котором обещал любые уступки в обмен на немедленную военную помощь. Между тем собравшийся в Тиртаясе Совет знати снова провозгласил султаном Абулфатаха, которого вскоре признала вся страна. Когда 6 марта 1682 г. на Бантамском рейде появилась голландская эскадра под командованием Исаака де Сен-Мартена, в руках султана Хаджи оставался только замок Сурусуанг с ничтожным гарнизоном, который держался из последних сил. Попытка де Сен-Мартена высадиться на берег встретила такой решительный отпор, что голландский предводитель поспешил отступить в открытое море и послал в Батавию за новыми подкреплениями. Такой же крах потерпела и попытка голландских войск вторгнуться в Бантам по суше. Мушкетеры под командованием капитана Хартсинка в течение трех месяцев не могли форсировать пограничную реку Тангеранг [132, с. 230; 158, с. 297; 242, с. 418].