Среди них старик разглядел санитара Толика, который делал самую грязную работу у них на этаже в больнице эвакопункта. Толе было за пятьдесят. Он тоже был одиноким и попал в эвакопункт своим ходом. Убежал из города на подобранном автомобиле, залитом чужой кровью. Со слов Анатолия, он всю жизнь проработал настройщиком музыкальных инструментов и больше ничего не умел.
Старик спустился на первый этаж и вышел на улицу. Анатолий курил, сидя на скамейке, привалившись боком к щелястому забору.
— Добрый вечер, Толя.
— Здравствуйте, Федор Ефимович. Для кого-то вечер добрый, а для кого-то и не очень.
— Случилось что-нибудь?
— Да в том-то и дело, что ничего не случилось. Сегодня весь поселок обошел. Куда только не пытался приткнуться. Везде от ворот поворот. В управе сначала жилье дали, а потом оказалось, что мою комнатенку уже отдали приехавшим после меня. А я ведь даже ее посмотреть успел. Не комната, а страх ужасный. Голые стены и бетонный пол. Даже рам нету. Пока пленку искал, чтобы окна заделать, на нее уже ордер другим людям выдали. Никому я не нужен. В управе говорят, чтобы бабенку себе нашел или старушку какую. Да и старушкам, пожалуй, я неинтересен буду.
— Ну, это ты брось. Мне вот тоже работу нужно искать.
— Хе! У тебя вон какой выводок. Все равно помереть не дадут. На пособие жить будешь. А мне на базар только идти, милостыню просить. Знаешь, сколько там попрошаек? Или к рекрутерам. Ты смотри, никому тут не верь, кто звать куда на сторону будет. Я с одним давним знакомым встретился. Мы с ним в одном районе Москвы раньше жили и знали друг друга шапочно. Почти соседи. Так он мне рассказал, что его две недели назад на какое-то предприятие сманили. Гору всего наобещали, и согласился. А как приехал — его сразу в ярмо и лес валить отправили под присмотром автоматчиков. А в первый же вечер перед их бараком казнь устроили тем, кто сбежал недавно. Работа адова, кормежка так себе и наказания телесные. Так он, представляешь, на четвертый день в бега подался. Ямку выкопал и лег под комель лесины сваленной, как будто его придавило. Его вытаскивать не стали. Ножиком в бок потыкали и ушли. Он перетерпел, когда его ножом проверяли: мхом под одеждой обложился, чтобы крови не видно было, — а вечером в бега подался. По речке на коряге старой уплыл. Подобрали его как раз вояки из Прогресса этого. С его помощью тех самых рекрутеров изловили и публично перед воротами Прогресса повесили. Теперь он в управе работает. Только седой почти весь стал. Ко мне такие же рекрутеры сегодня подходили. В какую-то Листвянку зазывали. Мол, там рабочих рук не хватает. Может, рук-то там и не хватает, а вот если они рабские руки ищут, то это уже не ко мне.