Живые в Эпоху мёртвых. Старик (Иванин) - страница 245

— Ну что, бедолаги, кто из вас хочет стать на путь правды и рассказать мне все честно, как на духу?

Ни один из бедолаг не выразил своего желания стать на указанную Иваницким верную дорогу сотрудничества. Иваницкий заглянул внутрь каждого из них особым взглядом. Он смотрел через себя самого. Тогда ему становилась понятна суть человека, его подноготная. Внимательно изучив своих визави, он остановился именно на том, который смело смотрел ему в глаза. Именно с ним следовало работать по-настоящему. Иваницкий не мог ошибиться — теперь он исполнял долг, боролся со всякой мерзостью и спасал человечество.

Он положил руку на плечо молящегося корейца и сказал:

— Ты нам поможешь.

На нем распустили нейлоновый шнур, но кореец не смог подняться, его тело затекло от тугих пут. На коже остались глубокие лиловые рифленые борозды. Корейца подняли с пола и уложили на слесарный верстак мастерской для удобства работы. Попов включил лампу в конусовидном алюминиевом плафоне с ручкой.

Иваницкий распустил ножом шнур на втором корейце. Его руки и ноги распухли. Кореец тоже не мог самостоятельно двигаться — не хватало еще, чтобы он умер.

Работа закипела. Корейца потрошили на верстаке с особым тщанием, проявляя известную сноровку, чтобы клиент не потерял сознания или не умер от болевого шока, еще очень важно было не нанести ему смертельной раны, перехватив неловким движением лезвия крупный сосуд или нервный узел. Кирильцев работал основательно и степенно, он относился к работе с полной отдачей, как к важному и ответственному делу. Попов все время дико ржал, улюлюкал и глумился над материалом. В работе он находил особое удовольствие. Трещали распускаемые ткани живой плоти, хрустели дробимые кости, шипела заливаемая рассолом кровь в ранах. Кореец орал, визжал, лопотал на корейском и пытался говорить на русском языке. Тех обрывочных путаных слов с сильным акцентом не хватало для построения общей картины происшедшего. Но Иваницкому этого было и не нужно. Он ждал, когда созреет второй кореец.

Наконец второй заговорил по-русски, что он расскажет все, что попросят. Экзекуцию его товарища прекратили и усадили проникшегося важностью момента отважного корейца на пол рядом с верстаком прямо в лужу натекшей крови.

Пока Володя разговаривал с чуждым правде элементом, Женя и Дима латали растерзанное тело первого корейца. Промывали и зашивали наживую раны.

Иваницкий внимательно слушал корейца, ловя его интонации. Ему не нужно было смотреть в глаза корейца — глаза часто врут. Он смотрел на него тем новым взглядом через себя, проникая до самой сути трясущегося человека.