Тот не ожидал от трусливого Гуни такого геройства и упал, не удержав равновесия. Массивный Митроха быстро подмял под себя тщедушного Гуню и принялся вколачивать его в поросль молодой травы. Копейка было кинулся разнимать дерущихся, но где там ему тягаться с таким боровом, как Митроха. Тот легко, как щенка, отшвырнул его могучей ручищей в сторону.
Серая тень появилась неизвестно откуда, потом вторая, потом третья, четвертая, пятая. Охотники за живым товаром ничего не заметили в пылу драки.
Копейка после падения на мягкую траву было вскочил на ноги, но гибкая рука охватила его за шею и резко потянула обратно к земле, насадив на острие длинного и узкого лезвия, как бабочку на булавку. Последнее, что услышал Копейка, был скрежет лезвия, протискивающегося между его ребрами. Нож рассек предсердие и вскрыл аорту. Вместе с огненным жжением в груди к Копейке пришла быстрая смерть.
Подскочившая сзади тень опустила по короткой косой дуге на спину Митрохи обычный плотницкий топор. Нападавший совершил одну из типичных ошибок новичков — отработанное до автоматизма движение в боевой обстановке дало сбой, и топор впился движущейся мишени не в основание шеи, а ниже — как раз между лопатками, разрубив жертве позвоночник. Митроха завалился набок и сильно забился всем телом, как выброшенная на берег большая рыба.
— Ой, мамочки, — испуганно выдохнул нападавший и выпустил рукоять застрявшего топора.
Митроха громко засипел открытым ртом. Наверное, он хотел закричать, но не смог.
На помощь проштрафившемуся товарищу пришли еще две тени. Топоры взлетали и вновь обрушивались на тело хедхантера, обильно брызжа кровью вокруг. После жестокой расправы тело Митрохи зияло громадными черными ранами со светлыми осколками костей в них.
Тем временем обалдевшего Гуню выдернули из-под Митрохи, сковали наручниками и оттащили к переобутому джипу. Гуня после Митрохиных побоев находился в нокдауне, или в состоянии грогги, и сопротивляться не мог. Темный мир в его глазах стал собираться в единую картинку по кусочкам, как мозаика.
Пятеро неизвестных встали полукругом вокруг несчастного Гуни. Его потрясли за голову, а потом в Гунин нос ткнулся маленький пластмассовый флакончик с нашатырем, от едкого запаха из глаз хлынули слезы. Гуня выгнулся дугой и попытался отвернуть голову от руки с противным бутыльком, но пара сильных пощечин вернула его на прежнее место. От ударов Гуня окончательно пришел в себя. К его щеке прижалась холодная сталь клинка.
— Куда пошла вторая машина?
Гуня попытался собраться с мыслями. Вопрос он понял, но ответ застрял чуть ниже кадыка. В неверном свете выглянувшей полной луны он увидел изрубленное тело Митрохи. От черных продолговатых ран в теле коллеги по цеху исходил острый запах горячей крови.