Мамдель сидела на топчане, поджав ноги и слегка склонив колени в одну сторону, руки сжимали край топчана до белизны костяшек. Модель сильно сутулилась, свесив голову на грудь.
«Боже мой! Какая же она худенькая. Молочком бы да с медом тебя попоить, и мясо каждый день», — не к месту подумал старик. Подросток все так же сидел рядом с ней. Но он уже выглядел как раскормленный испуганный воробей, весь всклокоченный и какой-то потерянный. От тупого хамского выражения на лице не осталось и следа. Адвокат гаденько улыбался.
«Нервное это у него, наверное», — подумал дед про старшего Блидевского.
Надеясь разрядить обстановку, Ефимыч ткнул пальцем в монитор, указывая на один из немногих оставшихся автомобилей.
— Вон, милая. Смотри, вертолет суженого твоего.
Петров обычно ездил на «Ауди» А-8, а вертолетом они назвали здоровенный немецкий бронированный джип Петрова. Стоящий рядом на парковке маленький спортивный автомобиль мамдели резко контрастировал с брутально-угловатым немцем.
— Я знаю, — тихо сказала девушка и жалобно улыбнулась. — Можно я с вами посижу, а то в квартире совсем страшно. Из обслуги никто не появился. Я одна там.
— Да побудь, миленькая, здесь. Пока ненаглядный твой не приехал. А насчет Пети вы не думайте. Он и так дурной, а как напьется — совсем шальным становится. Такое несет, просто рассказывать стыдно.
Мамдель улыбнулась в ответ.
Время шло. Люди в подъезде уже практически не появлялись. Похоже, все жильцы разделились на тех, кто уже уехал, и тех, кто носа за дверь не показывал.
С улицы периодически доносились выстрелы. Мониторы показывали страшные картинки. Трупы уже не только валялись. Они еще стояли и бродили. С дикой скоростью носились немногочисленные машины. Людей на улице уже не было видно. Все в аквариуме старательно избегали смотреть на экраны. Только модель периодически бросала взгляд на картинку с парковки.
Они чего-то ждали, но каждый своего. Ничего не ждал старик. Нечего ему было ждать. А смерти он не боялся.
Мрачно сопящий подросток обронил:
— Жрать охота. Я вчера днем пиццу схомячил — и все.
— Так у меня только два печенья осталось. — Старик торопливо достал из портфеля смятый полиэтиленовый пакет с печеньем и крошками. — Кушай, кушай. Ты же молодой, тебе сил набираться надо.
— У меня дома печенье и джем есть, — отозвалась мамдель. — Я могу принести. Только страшно одной.
— Дже-э-эм, — мечтательно протянул недоросль.
— Сходишь со мной? — Мамдель положила руку на колено подростка.
Он вздрогнул и покраснел, а потом смущенно заозирался.
— Сходи с ней. Женщина все-таки, — сказал адвокат.